Книга Кровь для мотылька, страница 206 – Джой Моен

Резко отставив бокал в сторону, она метнулась вслед за художником, наткнувшись на него сразу же, будто он специально показался ей и затаился, поджидая под лестницей.

– Так-так, кто это у нас здесь. Кровавая ведьма, шлюха, умело манипулирующая моим лучшим другом, притом ставшая подстилкой для жалкого слуги, – растягивая слова, произнес Матис Поэра, подходя к девушке вплотную, обдавая жаром дыхания лицо Элайн.

– Бывшим лучшим другом. Он и раньше не особо тебя слушал, зачем ему сейчас начинать, – уточнила ведьма, сложив руки под грудью. К чему спорить, отпираться или пытаться переубедить проныру, который не преминет воспользоваться любым лишне произнесенным словом.

– Матэуш просто слегка заблудился. Ничего, скоро он поймет, что все, что я делал, было ради него. Когда ты вновь будешь корчиться на полу, умирая, я буду утешать его, об этом не волнуйся.

– Тебе бы этого очень хотелось, правда, Матис? Вот только если тебе удалось украсть книгу, опоить меня ядом в первый раз, это не значит, что удастся и во второй. Тебе лучше уйти, пока глава Олеандра не схватил тебя за то, что у тебя могло бы быть между ног, будь ты мужчиной, – спокойно парировала Элайн, разворачиваясь, чтобы вернуться к гостям, но то, что она услышала дальше, заставило ее остановиться.

– Книгу? Какую книгу? А-а-а-а, тот таинственный фолиант, о нем ты рассказала кому? Ах, конечно, совсем выпало из головы, своему любовничку, который естественно и исключительно по доброте душевной предложил тебе тренироваться до первой крови. Но ты была слишком глупа и наивна, чтобы проверить, какой меч он использовал, так ведь? Видишь ли, дражайшая Элайн, в нем маленькая загвоздка, он собирает кровь врага, стоит коснуться. А потом Эгону лишь оставалось передать фолиант мне по собственной воле.

Перед глазами всплыли воспоминания той тренировки, отчего руки Элайн медленно опустились, безвольно повиснув. Однако поверх этого эпизода тут же проявились события в клане Сангвинария, когда Эгон сам хотел все рассказать, но тогда это было для ведьмы неважным. Значимо ли это теперь?

– Если ты хотел сбить меня с толку, то опоздал. Эгон рассказал мне об этом сам. Мне жаль тебя, Матис, страдая сам, пытаешься заставить других испытывать то же самое, но все дело в том, что злишься ты не на меня, а на самого себя. Загляни в свою душу, Матис, лишь там найдешь ответы.

Элайн поняла, что, в самом деле, говорит от чистого сердца. Да, предательство Эгона Винце еще маячило где-то на подкорке сознания, но, не успев стать катализатором для боли, испарилось, будучи замененным всем тем хорошим, что сделал для нее хозяин теней. Он искупил свою вину в тот момент, когда согласился помочь ей отомстить за семью, а это куда ценнее прошлых ошибок. Задумавшись, Элайн выпустила из внимания Матиса с неизвестным артефактом, зажатым в руке, который он направил в сторону девушки, но, закрывая ее спину, возник Эгон, мгновенно отражая атаку щитом, сотканным из теней.

– Элайн, приди в себя! – крикнул мужчина. Ведьма повернулась, оторопев, перебегая глазами с одного вампира на другого.

– Я же просил тебя быть острожной!

Элайн открыла рот, чтобы что-то ответить, но ее прервали.

– А вот и наш голубо-о-ок. Я ждал, когда ты притащишь свою трусливую задницу, – пропел Матис, ухмыльнувшись, убирая в карман артефакт, словно и не хотел причинить никому вред, словно то была шутка, разыгранная между старыми друзьями.