Книга Наследие, страница 127 – Джой Моен

Потушив сигарету, женщина вернулась в дом и прошла на кухню в поисках воды. На столе так и остались исписанные листы — проект Мелоди, внезапно захвативший все ее мысли. Поднося стакан ко рту и делая глоток, Элисон бросила случайный взгляд на готовое на первый взгляд древо — в нем оставались лишь несколько пустых областей, требующих имен, которых Гамильтоны не знали. Девушка скрупулезно выписала на бумагу все, что знала, в том числе и годы жизни, а также выделила тех, кто умер в одном и том же возрасте. Внимание Элисон привлекло лишь одно выделенное имя — Ванесса, а вернее дата смерти, полностью, до дня, совпадающая с датой смерти Лайлы. Из рассказа Мелоди она уже поняла, что женщины умерли вместе, но только сейчас ее заинтересовала причина. Верить в глупые слухи про ревность и одержимость Колтона Дейли не хотелось, и Элисон прижала руку к виску, силясь вспомнить не рассказывал ли ей кто-то из родственников об их смерти.

В попытке схватиться за любую соломинку, не желая сдаваться без боя, Элисон сделала то, чего хотела меньше всего — набрала номер Элиотта Мартина, своего дяди.

— Алло, — раздался в трубке скрипучий старческий голос. — Идите к черту, я ничего не покупаю!

— И тебе привет, дядя Элиотт. Это Элисон, — поморщилась женщина. — Только не говори, что удалил мой номер.

— Я бы и тебя послал, маленькая плутовка, — немного смягчился мужчина. — Но мне очень любопытно зачем ты звонишь.

— Разве я не могу просто поинтересоваться как дела у моего любимого родственника?

Сглотнув, она безвольно опустилась на резной деревянный стул и облокотилась на спинку, разговор предстоял трудный и вполне возможно безрезультатный. Еще будучи молодым, Элиотт Мартин постепенно начал покидать общество, проводя почти все свое время в стенах дома. Спустя годы он перестал не только видеться с кем бы то ни было без резкой необходимости, но и разговаривать по телефону. Точного диагноза женщина не знала, всегда предполагая, что Мартина настигло старческое слабоумие, но именно сегодня на ум ей пришло слово «безумие».

У нее ушло около получаса на относительно светский разговор, к которому она не была расположена, но все-таки сохраняла терпение в надежде на правду. Когда поток порой бессвязных слов в трубке угас, Элисон непроизвольно зажмурилась и задала волнующий ее вопрос:

— Ты не знаешь, что случилось с Ванессой и Лайлой Остелл? Почему они умерли в один день?

Мужчина молчал, и Элисон слышала, как бьется ее сердце, сливаясь с глухим тиканьем часов. Когда она уже собиралась повторить свой вопрос, мужчина сердито выкрикнул:

— Не желаю ничего знать про этих девчонок Гренхолм! Чертова кровь, передающая проклятье с молоком матери! Не смей даже напоминать мне об этом!

Судя по шуршанию в трубке Элиотт уже собирался разъединится, и Элисон, боясь потерять последнюю возможность, закричала в трубку:

— Но я тоже девчонка Гренхолм! Хочешь ты того или нет, но обязан ответить!

— Зачем ты ворошишь прошлое, девочка? — сердито спросил мужчина после очередной долгой паузы.

— Да потому что я не хочу быть как ты, Элиотт Мартин! Не хочу потерять дочь и не хочу умереть сама, — выпалила Элисон и заплакала, не в силах взять себя в руки. — Ты не слышал, что Софию Бондар убили? Из проклятых девчонок в живых остались только мы с Мелоди. И мы в Уотертоне, в нашем доме, возможно в лапах таинственного безумца, который только и ждет подходящего момента. Я пытаюсь выжить, Элиотт! И ради всего святого, ты обязан мне помочь!