Книга Лисы и Волки, страница 175 – Лиза Белоусова

– О, нет. Мы с тобой жили вместе. Не припоминаешь?

Змей широкой ладонью провел по лицу, а когда убрал ее, оно полностью изменилось. Я едва не задохнулась от неожиданности: прямой нос, соломенные волосы, как у матери, чуткие пальцы, лживая улыбка. Я автоматически опустила взгляд – лакированные туфли. Дорогие, точь-в-точь те, в которых дядя заявился в нашу квартиру за несколько месяцев до того, как выгнать нас.

– Дядя? – прошелестела я.

Его кожа смялась в морщины, и на месте дяди снова возник Змей – незнакомый и пугающий.

– Не совсем. Видишь ли, твой дядя – никчемное существо. Затаил обиду на своего отца и желал получить его квартиру. Я предложил свои услуги, и он мгновенно согласился; я принял его облик и сделал так, чтобы вы уехали. К счастью, ты бежала от реальности и была слишком слаба, чтобы выстоять против меня. Сейчас все иначе, но тогда… Ты была такой же никчемной, как твой дядя.

Меня вжало в стул. Я не почувствовала даже, как Олениха сжала мои плечи, поддерживая.

– Зачем ты так прямо раскрываешь ей все? – выкрикнула она. – Она не готова. На нее и так слишком много навалилось.

– Хель Избиратель, – отрезал Змей. – Она должна понимать, что на все наша воля. Я показываю ей, как сплел ее судьбу, – она обязана подчиняться и делать, что до`лжно.

Слабость миновала. Что-то мрачное и сильное наполнило меня до краев, и, вскочив со стула, я случайно отбросила его к стене, чуть не сбив опешившую Олениху. Он с треском развалился на части, обои прочертила рваная царапина. Я не видела себя со стороны, но подозревала, что похожа на животное – пальцы искривились, как птичьи когти, ногти зудели, вытягиваясь. Предметы на столе затряслись, двигаясь к его краям; Гери поспешно перехватил почти соскользнувший чайник.

– Я никому ничем не обязана! – проревела я. – Будь вы хоть самим Создателем, да хоть самой Землей, я все равно жила бы сама по себе, никак с вами не считаясь! Вы сплели мою судьбу? Вы лишь провернули паршивую интрижку! Вы лжец, и я не позволю такому, как вы, диктовать мне, что делать. Пусть вы подстроили мой переезд и поспособствовали вовлечению в ваши божественные игры, я сама перережу свою нить – в месте, в котором мне угодно, тогда, когда захочу, чем захочу или не перережу вовсе.

Змей хмыкнул:

– Ты получила силу всего несколько дней назад и даже не умеешь ею пользоваться. Ты не можешь ничего решать. Ты даже не защитишь себя.

Ярость вспыхнула кроваво-красным пятном. Арлекин юркнула за стену.

– Хель, пожалуйста, успокойся, – попросил Изенгрин, но я сделала вид, что не услышала.

Сила сидела в теле прочно, и я чувствовала, как мы сливаемся. Я помнила: она принадлежала Морене и досталась мне только с ее смертью, и заслуги моей в этом не было, но она принимала меня, а я принимала ее. Она вилась неосязаемой тенью, обволакивающей тело и сознание.

Она покорялась беспрекословно; Лис не ошибся, вручив ее мне – я была предназначена для обладания ею.

Змей вопросительно склонил голову к плечу.

– Хель, не вздумай! – выпалил Гери, видимо, догадавшись, что я хочу сделать, но опоздал – я уже очертила ладонью круг и выставила вперед cжатую в кулак руку.

Кафельные плиты оторвались от пола и воссоединились в воздухе, образовав стену вокруг Змея. Медлить было нельзя – он не человек, он быстрее и сильнее, в схватке с ним роль играет каждый миг. Едва-едва последние плитки щелкнули, плотно прижавшись друг к другу, я рванула вперед, схватив нож с полки рядом с конфоркой.