Книга Лисы и Волки, страница 65 – Лиза Белоусова

– Спасибо, – искренне поблагодарила я и надела зуб на шею. Идеальная длина проволоки – он лег ровно на грудь и блеснул лучом солнца.

– Тебе идет, – сказал Изенгрин.

– Еще раз спасибо.

– Столько сил потрачено, а он и радуется, – буркнул Солейль, демонстративно отворачиваясь к окну.

Его реплику пропустили мимо ушей. Я разглядывала зуб, поглаживая его, и думала о том, как мне все-таки повезло попасть в эту гимназию. Скажи мне месяца три назад, что я почувствую себя частью общества, и это самое общество будет посылать мне сувениры во время болезни, рассмеялась бы в лицо. А оно вот как – получила сотрясение, ликовать надо, оттягивать момент выписки, а хочется поскорее вырваться из плена холодных стен и погрузиться в суету, создаваемую Арлекин, Паком, сотнями учащихся. Там не чувствуешь себя брошенной. По крайней мере, не так сильно, как здесь.

Изенгрин внимательно наблюдал за мной, будто размышляя о чем-то.

– Пока мы не ушли, – вдруг вновь подал голос он, – скоро начнется конкурс талантов. Я рассказывал о нем недавно. Не хочешь сходить? Это может помочь тебе определиться с выбором.

Хорошее настроение как ветром сдуло. Да, выбор, который мне нужно принять уже… Через сколько? Две недели? Ничтожный срок.

– Если не появятся какие-то важные дела, обязательно схожу.

Волк кивнул и вдруг уставился в одну точку. Проследив за его взглядом, я вычислила, куда он смотрел – на изображение волка, которое Пак любезно приклеил к стене, когда заходил забирать мою одежду. Выглядел он при этом так, словно узрел самый будоражащий ужас во Вселенной.

Не успела я понять, что происходит, как он на деревянных ногах в два шага преодолел расстояние между собой и Солейлем, схватил лиса за шкирку и поднял его на ноги.

– Ты чего?! – возмутился блондин.

– Нам пора, – отчеканил Изенгрин. – Приятно было поговорить, Хель. Скорейшего выздоровления.

Они поспешно схватили свои рюкзаки и вылетели из комнаты, будто волк с картинки кусал им пятки.

Сомнений не было – они сбежали от меня.

* * *

Сон почти ничем не отличался от реальности, и определить, что я сплю, удалось лишь благодаря расплывчатым пятнам в некоторых местах видения. Как будто подсознание стремилось что-то скрыть. От этих пятен, похожих на водяные разводы на только написанной акварелью картине, веяло чем-то холодно-вязким, неприятным. К ним не хотелось приближаться. Из их глубины словно кто-то внимательно наблюдал за происходящим, тянул руки, однако никак не мог прорваться сквозь тонкую, но плотную преграду. Вглядываясь, мне удалось различить смутное движение, и я поспешно отвернулась, чтобы не привлекать внимание неведомых чудовищ.

Я много читала о подсознании – если оно прячет что-то, лучше не пытаться выяснить, что именно.

Место выглядело смутно знакомым, будто я бывала здесь в глубоком детстве. Березовая роща, трава по колено, россыпь полевых цветов, чей аромат дурманил, побуждая прилечь и насладиться теплом солнца. Здесь царила весна, уже поздняя, но еще сохранившая флер прохлады. Легкий ветерок идеально дополнял кокетливые золотые лучи.

Когда-то я чувствовала это каждое лето – в детстве, приезжая в деревню к бабушке. Сейчас это стало чужим, но смутно знакомым ощущением. Возможно, именно в раннем возрасте она отводила меня сюда за ягодами.