Книга Лисы и Волки, страница 66 – Лиза Белоусова

Место окутывала сущая благодать. Тишина, только птицы поют да шуршат молодые листья, некоторые из них не выдерживают напора и взмывают в пронзительно-голубое небо. Избавиться бы от мерзких пятен, абсолютно лишних здесь…

Трава соблазнительно щекотала ладони, а запах пыльцы стал настолько тяжелым, что я поддалась его натиску и опустилась на пронизанную весенним возрождением землю. Будто с головой ушла под воду, опустилась на самую глубину и вдруг смогла дышать.

Я находилась на дне океана, поверхность которого – небо, куда мне никогда не добраться.

Время потеряло значение. Возможно, прошла всего минута, возможно, сутки, а то и целая вечность. Я понимала, что сплю, но реальность вдруг стала казаться такой ужасной, что я отдала бы все, лишь бы остаться тут навсегда. Лежать, упиваясь безмятежностью и свободой, никуда не спешить, ничего не решать…

Это был рай.

Я раскинула руки в стороны и представила, что провела в нем тысячу лет. Сменились десятки поколений, пали и воздвиглись города, появились и исчезли государства… Если бы я вернулась сейчас…

Мне не удалось закончить мысль – вдали послышался шорох. Внутри все дрогнуло – кто-то нарушил мой покой. Или я нарушила чей-то. Если второе, лучше бы оставаться невидимкой. Вдруг от меня потребуют расплаты?

Я затаила дыхание.

Слуха коснулся переливчатый женский смех – нежный, как перезвон рождественских колокольчиков. Почему-то он тут же убедил меня, что опасность не грозит, и я приподнялась на локтях, чтобы разглядеть разворачивающееся на поле действо.

Из рощи, задорно хохоча, бежала совсем юная девушка – не старше четырнадцати. Русые волосы, заплетенные в косу, узкое лицо с тонкими губами, смуглая кожа и осиная талия. Обычная внешность, встретишь такую на улице – не запомнишь. Однако внимание она все-таки привлекала: пышные юбки из грубой тяжелой ткани, широкий пояс, свободные рукава, расшитый воротник…

Мне снится Древняя Русь? Серьезно?

Едва я поразилась, из рощи выскочил огромный волк, раза в четыре больше обычного. Гибкий, сильный, точная копия того, что я нарисовала недавно. Острые длинные клыки, блестящие глаза, лоснящаяся шерсть.

Я рефлекторно отшатнулась, прижав руки ко рту, чтобы не закричать. Из живота к горлу подкатил первозданный ужас, трепет кролика перед крупным хищником. Я знала – от волка не спастись. Слишком умен, слишком быстр, слишком силен. Плевать, что сон. Раз пейзажи и прикосновения ветра такие живые, значит, и боль будет таковой, когда он вопьется в мою плоть.

Хотелось одновременно и удрать поскорее, пока зверь не учуял мой запах, и крикнуть девушке, чтобы попыталась спастись. Она его не замечала, несмотря на то, что он рычал, взрывал землю когтями и подвывал – так и продолжала со смехом нестись вперед.

На меня накатила паника – бежать прочь или попытаться помочь? Инстинкт самосохранения вопил, что первое вернее всего, совесть настаивала на втором, но я не находила сил выполнить ни то ни другое – ноги словно приклеились к почве, руки ослабели.

Волк прыгнул.

Я зажмурилась.

Девушка рассмеялась еще громче.

Я ошарашенно вскинула голову. Они с волком задорно катались по земле, крепко друг друга обнимая. Зверь повизгивал от восторга, а девушка с удовольствием зарывалась носом в его шерсть.

От облегчения я снова упала. Боюсь, зрелища растерзанного человека я бы не выдержала. И не смерть внушала ужас – картины в моих кошмарах порой являлись намного более жуткие, – но именно в этом случае я была убеждена, что, если он убьет ее, случится нечто непоправимое.