Онлайн книга «Война и потусторонний мир»
|
В нос ударил едкий медицинский запах, на губы плеснуло горечью, Петр закашлялся и приоткрыл глаза. Барышня, что склонилась над ним, была та самая, с малахитовыми глазами. Узкое молодое лицо ее затвердело, лоб изрезался глубокими складками, а взгляд, устремленный на рану, выражал полное сосредоточение. Петр наблюдал за ней отстраненно, будто все еще не окончательно вернувшись в тело. Голова, мутная после дыма, плохо соображала, и мысли выхватили лишь одну странность и крутили ее, крутили: «Удивительно: как бы она ни нагибалась, как бы ни поворачивалась, коса не падает на плечо, так и остается ровно лежать на спине, на зеленом с черными прожилками жилете. Будто приклеенная…» Сзади раздался оглушительный треск, а затем по лесу прошла волна жара, как от взрыва. Петр догадался, что это рухнула изба. И то ли от этого, то ли от того, как скоро подействовало лечение, в голове стало светлее, в глазах четче, а в боку наступило приятное онемение. Получилось полногрудно вдохнуть и смочить языком пыльные от золы губы. – Благодарю вас, – шепнул он. Девушка на мгновение подняла взгляд от перевязки. – Как это вас угораздило схлестнуться с Синюшкой? – спросила она строго, будто отчитывая, и еще туже затянула рану. – Она… мертва? – Да ну что вы, вам она не под силу. Ей мало кто из потусторонних ровня, а уж вы-то… Как вас, кстати? – Волконский, Петр Михайлович. – Чудо, что вы выжили, Петр Михайлович. Я мало видела живых с вашей удачей. За ее плечом осторожно показался Лонжерон. Взъерошенный и вымазанный в саже, с оторванным воротом и диковатым взглядом, он походил на черта. – Сударыня, – начал он, пытаясь поймать ее взгляд, – правильно ли я понимаю, что имею честь говорить с Хозяйкой Медной горы, великой каменной девой Малахией Врановной? Девушка не посмотрела на него, продолжая колдовать над Петром, и отвечала рассеянно: – Малахией? Нет, это моя тетка. Я Татьяна, дочь Азовьи Врановны, младшей сестры Хозяйки, но уж будьте любезны, увольте меня от титулов, сейчас не до этого. – Я понимаю, – кивнул Лонжерон. – Я лишь хотел сообщить, что… – Алина Васильевна, приподнимите его, я перевяжу… Петр почувствовал, как его подхватили твердые, словно каменные, руки, а Татьяна приблизилась, оборачивая ткань вокруг пояса. От нее пахло нашатырем и полынью. – …хотел лишь сообщить, что мы здесь по приказу императрицы, – не оставлял попыток Лонжерон, – со срочным поручением к Хозяйке. К сожалению, наш транспорт испорчен… – Еще вот здесь, Алина Васильевна… – …и сами мы, как видите, в стесненном положении… – …потуже, пожалуйста, да, вот так… – …так что если вам будет угодно выделить нам одну из ваших карет… Петра бережно опустили на землю. Татьяна распрямила спину и принялась вытирать ладони носовым платком. – Ну вот, теперь умереть или выздороветь – это ваша ответственность, Петр Михайлович, я же, как видите, умываю руки. Прогноз для вас неплохой, хотя… живой организм порой на удивление хрупок. – Благодарю вас, – все так же шепотом сказал Петр. Услышав нетерпеливое сопение Лонжерона, он добавил слегка извиняющимся тоном: – Наше поручение и в самом деле не терпит отлагательств, а без помощи мы, в нашем состоянии, вряд ли доберемся… Татьяна помолчала, обдумывая его слова. – Что же, пожалуй, оставлять вас здесь было бы и вправду безответственно – в этих местах водятся не только ведьмы, есть погань и похлеще, да и мы слишком близки к болоту. – Она обернулась на Лонжерона: – Вам, сударь, и вашим оборотням придется поехать с моим багажом. Там в основном инструменты и книги – надеюсь, Крампус и его «Материя силы» скрасят ваше путешествие. Вы же, Петр Михайлович, отправитесь в моей карете, я за вами пригляжу. Алина Васильевна, помогите перенести пострадавшего. |