Книга Солнцестояние, страница 57 – Кэтрин Болфинч, Александра Нокс, Юлия Мухина, и др.

Леся… Леся должна была лежать дальше, ближе к окраине. Конечно, за эти годы могил тут прибавилось, но не слишком, так что Настя после секундной заминки направилась туда, надеясь, что правильно выбрала тропинку.

Оградка ярко-голубая, явно недавно выкрашенная. Могилка тоже чистая, как и надгробие, искусственные цветы ярким пятном выделяются на насыпанном поверх земли песке.

Настя открыла дверцу и зашла, присела на корточки. Стряхнула паутину с тряпичной розы и, наконец, посмотрела на надгробие.

Все верно. Леся. Даже в вечернем полумраке буквы читаются ярко и точно, ошибиться нет возможности – как и в том, что с фотографии на нее смотрит погибшая подружка, так похожая на подошедшую к ней девушку. Может, это была какая-нибудь родственница, решившая зло подшутить и отомстить за нее?.. Но почему тетя Оля тогда присоединилась к этой глупой шутке?

Настя достала телефон, открыла камеру, навела на надгробие – и замерла, прикусив нижнюю губу, после чего резко опустила дрожащую руку, едва ли услышав, как щелкнул «затвор». Удалять получившееся сейчас даже пытаться не хотелось: потом, когда-нибудь после, если вдруг вспомнит.

Она вернулась в деревню, не поднимая глаз и не смотря по сторонам.

К тете Оле снова тоже не зашла.

И дом, где в вечернем полумраке горели окна и слышались звонкие песни, проигнорировала, вернувшись к себе, друзьям и горячим блинам, которые у Леши получились на удивление хорошими.

* * *

– Я вчера говорила с приехавшими, – сообщила Женя на следующий день, сидя на покосившихся остатках скамейки у дома. Настя, которая листала бабушкину записную книжку, замерла.

– И?

– Приглашали с ними сегодня погулять, в честь Ивана Купалы. – Женя вытянула блестящие от спрея от комаров ноги, повертела баллончик в руках. – Я знаю, что ты это все не любишь, – но ты же не обидишься, если мы с Лешей сходим? Я давно не жгла большие костры. А с веником мокрым и вовсе с детсада не бегала.

– Мокрый веник, кажется, был каким-то другим праздником, – с сомнением заметила Настя, смутно припомнив что-то подобное.

– Да нет, там же с ним типа за русалками бегали? Русалки же только на Ивана Купалу? – Женя нахмурилась, брызнула спреем в кружащего рядом с ними слепня.

– Еще вроде бы Троица?..

Женя вздохнула.

– Все равно хочу. Костер точно будет, они мне уже пообещали.

Насте эта идея не очень понравилась. Даже не тем, что это очередное потакание идиотским верованиям, а тем, что… что в этом, чтоб его, будет участвовать ее мертвая подруга. Которую почему-то даже старожилка деревни считала живой, несмотря на вполне себе существующую могилу на кладбище.

Может, спросить у кого-нибудь еще? Тетя Оля могла подзабыть или перепутать, хотя, конечно, ситуация в любом случае казалась слишком для этого странной. Почти комической.

– На-асть? – Женя выжидающе подняла брови.

– Да нет, конечно, не обижусь, – слабо улыбнулась она. – Постарайтесь только в лесу не заблудиться, ночью там волки бродят.

– Да они и близко не подойдут к такой толпе, – фыркнула Женя. – Я тогда пойду Лешку обрадую. На самом деле, он, мне кажется, уже на стенку лезть готов без интернета.

– Насчет стены не знаю, но на какой-нибудь елке может и словить. Я как-то так в лагере ловила интернет, – хмыкнула Настя. Женя рассмеялась и ушла в дом, а она, после некоторых сомнений, все же вышла за забор, огляделась – и направилась в сторону дома, где виднелась возящаяся в палисаднике женщина.