Онлайн книга «Солнцестояние»
|
Охваченный слепой яростью Ворон набросился на Ласточку, вонзил острые когти в мягкое горячее тельце, захлопал большими крыльями по хрупкой голове и клюнул что есть мочи ее между глаз. На секунду та замолчала, чтобы взвизгнуть и закричать вновь. Он уперся одной лапой в ствол дерева, а вторую рванул на себя. Оторвал клок перьев с мясом, обнажив алое тельце. Клювом ударил в свежую рану, ощутил вкус свежей крови и силой удержал забившую крыльями Ласточку на месте. Не иначе как его поглотило безумие. Ворон не мог останавливаться: копался во внутренностях, разрывал ее плоть что есть мочи, щипал и проглатывал мясо и бил клювом еще и еще. С остервенением хищника он разделывался с той, что встала на его пути и посмела ему помешать. По райскому саду в ту ночь разносился истошный жуткий крик разрываемой заживо Ласточки. И все, что осталось от нее в момент, когда на поляне появился Сварог, – это разбитая головка, общипанные крылья и хвост. Ворон тяжело дышал, обрызганный кровью, с яростно стучащим сердцем. И даже тогда оно не билось так часто, как сердце Ласточки, которое он оторвал и съел последним. Все обитатели Ирия всполошились, но застыли в немом ужасе, лицезрея жестокую расправу бывшего ключника над нынешним. А след той самой ведьмы, что кралась у источника живой воды совсем недавно, как оказалось, давно уже простыл. Владыка не стал долго думать: сжал в твердом кулаке ключ, что Ворон обронил в порыве ярости, взглянул на растерзанное тельце и вынес вердикт. Он прозвучал могучим горном, разнесся вдоль рек, озер, полей, холмов и гор, завибрировал под землей и сотряс всегда непоколебимый тяжелый небосвод: – За нарушение данного мною запрета, за сокрытие ключа от Ирия, за тайное проникновение на мои земли, за воровство его плодов и вод, за покрывательство нарушителей и за жестокое убийство ключницы ты, Тысячелетний Ворон, будешь выслан прочь из Ирия, забудешь как путь к нему, так и свой облик истинный. И не видать тебе конца страданиям, что причинил сегодня. Гнить будешь заживо, но не придет к тебе Смерть. Покуда не искупишь вины своей, такова будет воля моя. Отныне и во веки веков. IV Он не мог выбросить из мыслей образ оберега. «Это насмешка! Сама судьба смеется надо мной, – думал Ворон, сидя на полу своей комнаты. – Таких совпадений не бывает. Это или насмешка, или знак свыше». Не рискнув забрать амулет, он возвращается к себе, запирается и засыпает без сил. Привычные кошмары сменяются видениями его изгнания. Откуда ему знать, что Ворон из Ирия – это он? Разумом – никак. Но душа и тело отзываются на события той страшной ночи так, что сомнений не возникало. Следующий день не обещает ничего нового: объедки с мусорки и немного чистой воды со дна нескольких выброшенных бутылок. Пейзаж за окном окрашивается в теплые желто-оранжевые цвета, когда в его дверь кто-то барабанит кулаком. За ней стоит хмурый лысеющий мужик в тонкой майке. Зло зыркнув на соседа, он процеживает: – Опять орать будешь? Ворон устало качает головой. Силы и желание на споры у него давно закончились. – Мне поспать ночь надо. Я утром на завод. А ты смотри мне, ублюдок, – угрожает мужик, помахав перед собой кулаком. – Не то опять ментов вызову. Уедешь в обезьянник. Хотя место тебе в псарне. С таким-то видом и воем по ночам. |