Книга Форчекинг, страница 3 – Камила Соколова

Еще я использую слово «необычные», когда говорю о родителях, потому что они отличались от остальных мам и пап, которых мы знали. Например, они дали нам абсолютно идиотские имена. Я могу ошибаться, у меня пока нет своих детей, но кажется, что имя — довольно серьезная штука. В него вкладывают смысл, силу или сакральность, чтобы задать вектор жизни ребенку. Ладно, если не так пафосно, то можно просто выбрать по принципу «нравится или не нравится». Возможно, такой подход близок многим.

Но с нами не сработал ни один из вариантов. Мы гордо носим имена хоккеистов, повстречавшихся родителям на одном из матчей во время медового месяца. Странствие на колесах по американским дорогам было их мечтой. Наверное, в детстве пересмотрели вестернов. Вот почему вместо свадебного торжества они купили билеты Москва — Нью-Йорк, взяли машину напрокат и в течение двух месяцев колесили по стране вдоль и поперек.

Помимо фильмов про ковбоев и индейцев, у них была еще одна страсть — хоккей. Папе всегда нравился этот вид спорта. Он вспоминал, как они с друзьями во дворе гоняли шайбу, бились за победу до соплей и больного горла и как он был тогда счастлив. Мама папино увлечение разделяла: она много лет болела за «Спартак». И когда на горизонте замаячил свадебный тур, в расписание немедленно включили несколько матчей НХЛ.

Наши молодые родители носились с матча на матч, специально планируя свой маршрут под самые зрелищные игры, покупали безделушки в фанатских магазинах, четыре раза посетили хоккейный зал славы и один раз выиграли в лотерее свитер Phoenix Coyotes.

Возможно, с ними случилось еще что-то, чего мы не знаем. Может, папе попали шайбой по голове или мама поскользнулась на льду в хоккейном экстазе, но в Москву они вернулись с твердым убеждением вырастить чемпионов.

Роберт — старший сын, ему досталось имя Роба Блейка — канадского хоккеиста и члена «Тройного золотого клуба». Меня назвали в честь Мишеля Гуле, хоккеиста, занимающего тридцать второе место в истории НХЛ по голам. В детстве мы сто раз слышали историю о том, как родители столкнулись с этой парой в коридоре на одном из матчей. Хорошо воспитанный мистер Гуле сказал моей маме легендарное «Sorry» — и вежливо уступил дорогу.

Вот так столь значимое событие повлияло на наши с Робертом судьбы. Но я не жалуюсь, честно. Я благодарна судьбе, что предки не встретили Уэйна Гретцки или Ги Лефлера, а то я не знаю, как бы мы выживали в обычной московской школе с такими именами и нашей фамилией Мороз.

Мишель, в общем-то, красивое имя, с французским флером, но с первого дня меня стали звать просто Мишей или, что еще хуже, Мишей-малышей. Наверное, я даже приходила в восторг, пока ползала в подгузниках и моим главным достижением в жизни была башня из кубиков.

В школе я возненавидела сокращенную форму своего имени, а про вариант с присказкой и говорить нечего. Меня возмущало, когда родители обращались ко мне Миша-малыша в общественных местах. Я делала вид, что не слышала, и отворачивалась. Роберт быстро смекнул, что это отличное пространство для издевок, и чем больше я сопротивлялась, тем чаще он этим пользовался.

Хотя Роберт — брат, что надо. У меня был миллион возможностей в этом убедиться — наши тренировки, потому что, сюрприз-сюрприз, мы были записаны в хоккейную секцию с четырех лет. По выходным мы увлекательно проводили время на индивидуальных подкатках, где мне от тренеров особенно доставалось. Все время я делала что-то не так — то посадка высоковата, то скорость низковата. Роберт объяснял мне после занятий, как нужно выполнять упражнения, я старалась их повторить и угнаться за братом, но куда мне было с ним тягаться.