Книга Форчекинг, страница 33 – Камила Соколова

В глазах Тима блеснула тревога.

— Что с ней?

— Ничего страшного. Может, съела что-нибудь не то, — попытался успокоить я его, а в голове возникла удивительная мысль. Неужели он всерьез испытывает к ней нечто большее, чем просто чувство заботы? Я внимательно взглянул на него.

Мы с Тимуром и Робертом познакомились на хоккейной секции, когда нам было лет по шесть. У нас тогда одинаково ничего не получалось, но амбиций у каждого было на десятерых. Мы неизбежно стали неразлучными друзьями, партнерами и соперниками друг для друга. А еще у Роберта была младшая сестра со смешным именем Миша. Родители звали ее Миша-малыша, это было очень мило. Сначала она была слишком мала, чтобы понимать, что происходит; родители приводили ее на тренировки, она бегала по раздевалке, пока нам зашнуровывали коньки. В моем сердце сразу что-то дрогнуло; хотелось потискать ее, как это делал Роберт и как легко это начал делать Тимур. Однажды он просто подошел к ней, закрыл лицо руками, потом резко убрал ладони и сказал: «Ку-ку». Сердце Миши растаяло, и Тимур стал ее героем. Я тоже пытался с ней играть, но у меня выходило это неумело. Миша пугалась и убегала или, того хуже, начинала плакать. Я сделал еще несколько попыток, но результат был один и тот же. Она с равнозначным рвением тянулась к Тимуру и убегала от меня. Я тогда понял, что быть добрым другом маленьким девочкам — это не мое. Мое сердце захлопнулось, и я больше не делал попыток с ней подружиться.

Сначала было сложно: она проводила много времени с нами. Тимур играл с ней во все подряд: карты, настолки, крестики. Я стоял и смотрел. Не знаю, завидовал, наверное, что у меня так легко не выходило. А потом Миша начала расти; я видел, как она тренировалась, для девчонки у нее отлично получалось. Я не мог ей сказать этого в лицо, не ободрял ее, не утешал, только молча смотрел. Да и что я мог сказать, когда рядом с ней все время вились Роберт и Тимур? Когда ей исполнилось пятнадцать, она резко превратилась из нескладного ребенка в симпатичную девушку-подростка. Природе оставалось сделать совсем немного, чтобы Миша стала красавицей. Я помню ее, бросившуюся поздравлять Роберта и Тимура с победой в матче между «Викингами» и «Ирбисом»: высокая, светлые волосы до плеч, голубые глаза, темно-розовые губы, веснушки на носу и сережки в виде бабочек. Похоже, Миша уже тогда была влюблена в Тимура. Она смотрела на него, как на спасителя мира; мне она только кивнула. Помню, как я разозлился и сказал ей:

— Миша-малыша, где ты забыла свою куклу?

Я знал, что она взбесится; она терпеть не могла, когда ее так называли.

Мне хотелось, чтобы она вспылила и сказала гадость в ответ, но она только прошипела:

— Придурок.

И все. Она переключила внимание на Тимура, и в ее взгляде читалось обожание. С тех пор ничего не поменялось: меня она считает придурком, а Тимур ей снится по ночам.

— Тим, — я напрягся и еле выдавил из себя этот вопрос, — давай проясним кое-что. Скажи, ты… тебе нравится Миша как девушка?

Он удивленно посмотрел на меня:

— Ты что, Макс? Она же мне, как младшая сестра. Как и для тебя, наверное.

Веко на левом глазу дернулось, но я растянул губы в улыбке:

— Ага, точно.

— Я никогда не думал даже… Да и Роберт убьет каждого, кто к ней приблизится хотя бы на пятьдесят метров.