Книга Монолог о школе, сексуальном самовоспитании и футболе, страница 62 – Аля Кружинина

Антонова сменила итальянская эстрада, и все высыпали из-за стола танцевать. Музыка играла громко, поэтому мы не сразу услышали стук в дверь. Только когда начали барабанить кулаком или ногой, Алиса побежала смотреть, кто пришел. Она долго не возвращалась – видимо, новый гость не спешил заходить. Мы танцевали, прислушиваясь, как она говорит с кем-то в коридоре. Ее звонкий голос переплетался с чьим-то низким. Низким и, кажется, знакомым. Наконец на пороге появилась счастливая Алиса с огромным букетом цветов.

– Еле уговорила! – сияя, произнесла она. – Не хотел заходить!

И она, схватив хрустальную вазу с подоконника, побежала ставить цветы.

В дверях стоял Мишка в кожаной тонкой куртке, красной футболке и любимых черных вельветовых джинсах в мелкий рубчик. Танцы сразу закончились, и все, кроме меня, окружили Мишку. Я, конечно, кивнула вежливо, но он был занят и, наверное, не заметил. И я в одиночестве вернулась за стол, чтобы чего-нибудь съесть или выпить.

Мишка был красив, но казался непривычно сдержанным и даже смущенным, как будто не ожидал увидеть здесь толпу. «А может, это из-за меня?» – подумала я и покраснела. Сияющая румяная Алиса вернулась с вазой, поискала, куда бы ее поставить и пристроила на шкаф. Потом вернулась к нам и посадила Мишку за стол на свободное место – прямо напротив меня. Теперь у меня появилась новая проблема – я не знала, куда мне девать глаза. Похоже, это была и Мишкина проблема – он сразу уставился в тарелку с едой и только изредка смеялся вместе со всеми, мастерски не встречаясь со мной взглядом. Воспользовавшись отсутствием внимания и общим оживлением за столом, я осмелела и посмотрела на него. Так близко передо мной его похудевшее лицо, его как обычно чуть припухшие губы, которые он, как обычно, закусывал, ямочка на подбородке – странно, я не замечала ее раньше. Его руки – я заметила, что его руки дрожат…

Постепенно Мишка расслабился и стал походить на себя прежнего. А я, откинувшись на спинку дивана, к которому был придвинут стол, продолжала тайно рассматривать его. Вы видели когда-нибудь Ричарда Гира в фильме «На последнем дыхании»? Или молодого Патрика Суэйзи в фильме «Грязные танцы»? Посмотрите. Они оба – это Мишка для меня в тот день. Он снова был лидером – соблазнительным, обаятельным, сильным и совсем недоступным для меня. Но взгляд его при всей его силе был мягким и даже каким-то детским. Мужчины, способные сочетать в себе нежность и мужественность, всегда очень привлекательны. Перед ними сложно устоять, и потерять рассудок очень легко. Они могут заворожить и увести за собой. И сопротивление бесполезно. Ты просто теряешь волю, а за ней и голову. Причем теряешь все это с удовольствием.

Так я и сидела напротив Мишки, желая и одновременно боясь заговорить с ним или хотя бы встретиться глазами. Я уже не помнила ни издевательств, ни травли – как будто все это было не со мной, по крайней мере не в этой жизни. Как будто не было нашего расставания, не было долгого мучительного равнодушия. А если и было, то только для того, чтобы мы могли в очередной раз простить друг друга при первой же возможности. Желание снова быть с ним росло, невозможность порождала внутреннее напряжение. Меня захлестывали фантазии. В голове поплыло. Я поймала себя на мысли, что уже давно не здесь, не со всеми. И мне резко захотелось уйти отсюда.