Книга Монолог о школе, сексуальном самовоспитании и футболе, страница 96 – Аля Кружинина

К тому же со временем я стала чувствовать, что и мне нужны эти паузы. Они помогали мне не проваливаться целиком в чувства. Из-за этих пауз я оставалась на плаву, не теряла себя, сливаясь с ним. Иногда я думала о Мишке. Ведь то, что его сейчас не было в моей жизни, не означало, что его не было вообще. Иногда мне казалось, что происходящее с Ромкой похоже на мои прошлые отношения. Только тогда я была в роли Ромки и убегала, держа безопасную дистанцию и не желая глубоко погружаться в чувства. Ни тогда, ни сейчас я не задумывалась, хорошо это или плохо. Понимал ли Ромка, почему он берет эти паузы, я не знала. Может, и понимал. Я же просто отдавалась моменту. Просто чувствовала, что так нам обоим будет лучше.

Несмотря на полную мою несвободу в отношениях с Ромкой, иная свобода продолжала заполнять меня изнутри. Она мне была необходима. Тогда я думала, что в самом слове «свобода» что-то пряталось, чего не разглядишь, просто повторяя слово про себя. И тогда я начинала писать его везде как заклинание – «свобода», «свобода», «свобода». Как будто выпрашивала ее у кого-то. Слово выходило из меня, и от этого я как будто становилась сильнее и свободнее. Это был мой лозунг, мой гимн, клич – все что хотите.

Наступила весна – она всегда приносила с собой маленькие свободы. Каждый получал от нее по чуть-чуть: свободу ходить без шапки, свободу сбегать на переменах на улицу понежиться на солнышке, свободу для поздних прогулок – ведь день становился длиннее. Даже школа в этом году с наступлением весны нам предлагала новую свободу. Конечно, эта школьная свобода была относительная, но для меня все-таки свобода.

Школа открыла для нас двери в большой мир. И два раза в неделю мы всем классом теперь должны были самостоятельно ездить на занятия в образовательный учебный центр. В четверг на урок информатики, а в пятницу в УПК, или учебно-производственный комбинат. Разве это не свобода? На какое-то время ты принадлежишь только самому себе. Для меня – свобода.

Зачем это нужно было школе и почему нельзя было все оставить как было? С информатикой все понятно – нужна была практика. А в нашей школе уроки информатики шли по учебнику, без единого компьютера. Зато в учебном центре был оборудован современный компьютерный класс.

С пятничным УПК все было иначе. Это была своеобразная модификация урока труда для подросших школьников. В школе варианты труда давно были исчерпаны. Там можно было только шить, пилить, строгать, готовить, ну можно еще вокруг школы побегать с граблями и метлой. Уроки труда изживали себя, и пора было слезать с дохлой лошади и заниматься чем-то более важным – школьными предметами, например. Тем более учителя все время жаловались, что на учебу не хватает времени и к экзаменам мы подготовимся с трудом. Но кто-то, опираясь на тезис старика Энгельса о том, что труд сделал из обезьяны человека, испугался, что без труда школьники не будут развиваться и так и останутся обезьянами. Ну и что, что учеными – все равно обезьянами. И уроки труда не просто оставили, но и еще и оформили в УПК. И теперь раз в неделю школьники должны были бороться с искушением обобезьяниться, получая профессиональную трудовую подготовку. На самом деле цели УПК были очень серьезными – познакомить школьников с трудовым процессом, дать почувствовать себя частью рабочего коллектива, подготовить к сознательному выбору профессии. И все было бы хорошо, если бы эти цели основывались не на фантазиях, а на реальности. Дело в том, что в УПК выбор специальностей был небольшой и сильно ограничивал фантазии будущих специалистов. Например, девочкам предлагались на выбор следующие специальности: медсестра, секретарь, повар, мотальщица-прядильщица, продавец, педагог дошкольного воспитания и намотчица загадочных трансформаторных катушек. Я сначала не могла понять разницы и путала мотальщиц с намотчицами, но потом привыкла. А мальчики виделись кому-то будущими плиточниками-облицовщиками, продавцами, автослесарями и кем-то еще.