Книга Монолог о школе, сексуальном самовоспитании и футболе, страница 95 – Аля Кружинина

Наверное, не обязательно нам с Ромкой было так открыто осваивать эту чувственную науку и целоваться на глазах у всех. Но «хочу» часто оказывалось таким неудержимым и срывалось с цепи, не замечая никого. Мы ощущали тогда себя совсем взрослыми и хотели заявить об этом. К тому же мы поступали так не часто – больше старались прятаться, чтобы никого не смущать и не злить. Ведь в классе только несколько человек, включая Саньку, спокойно относились к нашим отношениям. Многие одноклассники не разделяли наших восторгов и злились. Случалось всякое…

Как-то, проходя к своей парте мимо наших карьеристов-активистов, я услышала, как кто-то мне вслед выразительно и недвусмысленно задышал, застонал – и все заржали. Можно было проигнорировать, но в тот день я была не в духе, и тупая шутка выбила меня из колеи. Я остановилась и обернулась к ржущим:

– Завидно? Тоже охота, но мама не разрешает?

Наш главный активист и почти отличник Андрей – а стонал именно он – не ожидал такого поворота. Возникла секундная пауза, но он не потерялся – он был очень находчивым.

– А у вас что, уже это было? – спросил он почти с искренним любопытством, глядя мне прямо в глаза. – Тогда расскажи – поделись с нами, неумелыми.

Я не торопилась отводить взгляд. Даже моргать не торопилась – игра в гляделки мне всегда нравилась.

– Что именно тебя интересует, неумелый?

Глаза его сощурились и щеки предательски порозовели – один ноль в мою пользу! Но он все равно продолжал смотреть мне в глаза. Остальные весельчаки внимательно следили за нами. Не сказать, чтобы все они и сам Андрей были моими врагами. Мы нормально ладили. Но сегодня было что-то другое. Может, и правда зависть? В принципе наплевать, но почему-то эта мысль придавала мне сил. Сил для того, чтобы поставить его на место. Я ждала – следующий ход был его.

– Он тебя… – начал Андрей, но не смог подобрать нужных слов, покраснел еще сильнее, но глаза не отвел. – Он тебя уже…

– Тебя интересует, занимались ли мы сексом? – выпалила я неожиданно для себя. – Да. Только вчера. И сегодня обязательно продолжим, – соврала я, глядя на него в упор. И вдогонку добавила: – Так что мама разрешит – приходи. Все расскажем – всему научим.

И не дожидаясь ответа, я развернулась и в тишине прошла на свое место. Победа нокаутом в первом раунде. Раньше я такого своего поведения и вообразить не могла.

В отношениях с Ромкой тоже были перемены. Хотя его самого можно было назвать символом перемен. В то время на литературе мы как раз проходили творчество Козьмы Пруткова. И один из его афоризмов был точно про Ромку: «Ничего нет более постоянного, чем временное». Ромка был временный по самой сути наших отношений. И то, что происходило с ним в отношениях, было постоянным напоминанием о его временности и изменчивости. Но в этом он был постоянен.

В первую очередь речь о его настроении. Как же тяжело было привыкнуть к вечным изменениям Ромкиного настроения! Я не могла понять, почему он, еще вчера преследовавший меня по всей школе со своими поцелуями, сегодня становился холодным и попросту не замечал. И такое затишье могло длиться днями, иногда неделями. Спросить я не могла – мы же договорились: никаких расспросов, потому что нет никаких серьезных отношений. Единственное, что я могла, – в ответ тоже не обращать на него внимания. Поступая одинаково, мы как будто поддерживали связь друг с другом, потому что становились похожи. Точнее, это делала я – он мог этого и не замечать. Избегать его было проще, чем не думать о нем. Вот не думать о нем я не могла совсем. Я ужасно злилась, обижалась, жаждала мести. Потом наконец перегорала, принимая все как есть, становилась равнодушной. И именно тогда он снова налетал, как ураган, и топил меня в своей неожиданной нежности. И эти моменты ни с чем нельзя было сравнить – в такие моменты я, наверное, была самым счастливым человеком. Почему наверное? Потому что вообще сложно сказать, как чувствует себя самый счастливый человек. Вдруг счастье – это совсем другое, совсем не похожее на то, что происходило со мной? И когда оно придет по-настоящему, я узнаю его и посмеюсь над этими моментами и этими моими мыслями. Но пока моим счастьем было это.