Книга Темная порода. Восход теней, страница 34 – Ксения Крейцер

Из-за этой ее противоречивости Гедеон даже решил, что план по обольщению нужно менять: вместо восторженного и страстного поклонника, кричащего о любви, подобной удару молнии, взять противоположный образ, холодный и загадочный, но быстро передумал.

Судя по внешности, у нее от мужиков отбоя быть не должно, такие безразличием берутся на раз. Но на его откровенное заявление о симпатии она напыжилась, растерялась и смутилась, будто девица. Не сходится. Проблемы у нее какие-то с мужской братией.

«Сочетать надо, – определился Гедеон. – Напор сохранить, но загадочности добавить».

Участь торговкиных детей его особо не трогала – мало ли таких по свету теряется? Но пропали они очень уж кстати. Не случись этого, Гедеон обязан был бы это подстроить. Лидисс нужен отмеченный мальчик, сомнений нет – не успокоится, пока он не найдется. А значит, нужно помочь ей, но не слишком быстро.

«Покружим немного, – решил Гедеон. – А там разберемся».

– Удивительная женщина эта Дора, – начал он разговор. – Мне сказали, все ее дети – приемыши.

– Да, она говорила, – раздраженно кивнула Лидисс.

– Четверо! – Гедеон показал число пальцами. – Четверых детей подобрала.

– Еще б так за ними следила, как подбирает, – она поджала губы. – Куда мы идем вообще?

– Рынок, храм, доки – все места, где можно найти тех, кому не повезло в этой жизни.

– А доки к чему? С остальным понятно – можно попрошайничать, бродяги там кучкуются…

– И воровать. – Гедеон хмыкнул. – А доки, ну, спать там можно.

– Да? – недоверчиво протянула Лидисс.

– Я как-то спал, – он пожал плечами.

Она бросила на него удивленный взгляд.

– Вы разве не из благородных? Или у вас так принято развлекаться?

– Так принято выкручиваться, когда тебе некуда пойти. Вы зря решили, что я родился с золотой ложкой во рту.

– Ничего я не решала. – Лицо Лидисс приобрело каменное выражение, но от Гедеона не укрылось, что так она спрятала мелькнувшую тень сочувствия. – Меня это вообще не волнует. Просто поддерживаю беседу.

– А чьи-то жизненные трудности вообще мало кого волнуют. Тех, кто их не испытывал, – тем более. Я привык.

– Я не это хотела сказать, – все же поддавшись на уловку, начала оправдываться Лидисс. – И я тоже не всегда в бархате ходила, и видела… разное.

– Верю. Таким, как вы… людям со способностями бывает непросто. Бывало, – исправился он. – Мистерис многое изменил.

– Многое, но не все. – Лидисс вздохнула и снова отвернулась.

Гедеон почувствовал себя еще увереннее – брешь в обороне магички вырисовывалась ясно, несмотря на все попытки ее замаскировать.

– Всему свое время, – он улыбнулся. – Так, рынок вон там, за поворотом, его из постоялого двора видно. А Светозарные у них здесь где обитают, знаете? Вы же здесь больше моего.

– Знаю, была там. Это тоже прямо, только в противоположную сторону от рыночной площади.

– Поклоняетесь Всеобщим матери и отцу? Они ж вроде как вашу братию не жалуют.

– Если они всеобщие, то должны жаловать всех. – Лидисс перекинула собранные в низкий хвост волосы на грудь. – Я жила какое-то время при храме и молилась вместе со всеми. Привыкла.

– Ведьма при храме Светозарных?

– Служители не знали.

– А-а-а, – многозначительно протянул Гедеон. – Так, ну что сначала: рынок или храм? Выбирайте.

– Что ближе, с того и начнем.

Торговые ряды полнились народом и гудели. Все рынки похожи один на другой, но олтинский все же выделялся оживленностью и размерами. Не всякая праздничная ярмарка могла с ним сравниться. Продавали, покупали и меняли все подряд: от лошадей до булок, от кузнечных изделий до каких-то диковинных певчих птиц из Империи; от тканей до местной рыбы и морских гадов. Здесь до хрипа препирались о цене, а по рукам били так, что воздух трещал.