Книга Темная порода. Восход теней, страница 36 – Ксения Крейцер

Уголок рта Лидисс дрогнул, но до улыбки все же не дошло.

– Что думаете про стражников? – подобралась она.

– Страшилка для бродяжек. Зачем страже это делать тайно, если они имеют право открыто выдворить тех, кто, по их мнению, угрожает благополучию города? Духи как-то правдоподобнее, нет?

Лидисс покачала головой и обняла себя за локти:

– Элементали довольно безобидные, если их не трогать. А опасные духи возле крупных городов редко водятся.

– Этот мальчик, Ларс, он же был с Даром. Мог он их как-то разозлить?

Магичка пожала плечами:

– Не знаю. Вряд ли.

– А защититься мог?

– Ему года четыре от роду, он слишком маленький, чтоб управлять Даром.

– Ясно. – Гедеон покрутил кончик усов. – Ну что, давайте еще до храма дойдем, там поспрашиваем?

– Может, нам стоит поговорить и с более благополучными горожанами?

– Можно, конечно, но не думаю, что в этом есть большой смысл. Для них эти пропавшие дети что бездомные кошки. Я знаете, как вообще про бродяжек узнал? Один из зевак у дома Доры бросил что-то вроде: «Чего мы здесь торчим? У нас эта шелупонь постоянно куда-то пропадает. Ничего интересного уже не будет». А когда я начал уточнять, то услышал, что, мол, постоянно пропадают, но благо только оборвашки, а не из приличных семей. Вот так просто, – Гедеон развел руками, – никакого сочувствия.

– Я поняла, – кивнула Лидисс. – Пойдемте дальше.

Олтинцы не скупились на пожертвования для Светозарных – богатство местного храма бросалось в глаза. Обыкновенное для их святилищ строение в форме солнечного диска с расходящимися в восемь сторон стенами-лучами было совсем необычным образом сложено из редкого торесского камня – белого с разноцветными прожилками, – а купол сверкал золотом.

Сплетни храмовых попрошаек мало отличались от того, что рассказал мальчонка с рыночной площади: духи, морские чудовища, ведьмы, злобные стражники да лихие люди.

– Может, служители что-то знают. – Лидисс направилась в святилище, морщась от обилия баек.

Гедеон кивнул и собрался последовать за ней, но что-то ему помешало. Развернувшись, он обнаружил старика, мертвой хваткой вцепившегося в его плащ. Что странно, одет он был вполне прилично.

– Это Лаума, благородные господа, это все Лаума. Я знаю, что происходит!

Лидисс, заинтересовавшись, спустилась на пару ступеней обратно.

– И что же? – Гедеон аккуратно высвободился.

При более пристальном рассмотрении он понял, что настойчивый свидетель не так уж и стар: так казалось только из-за его обветренного, изъеденного солью и солнцем лица, а дряхлым он не был. Моряк или рыбак?

– Лаума проснулась и души собирает! – Старик вытащил из-за пазухи какой-то амулет и прижал ко лбу.

Гедеон разглядел вышивку в виде разделенного солнца. Торилец, что ли?

– Воплотиться она хочет!

Гедеон закатил глаза. Про краба-людоеда и то было интереснее.

– На Сорине началось все. Там люди сгинули. Там она пробудилась! – продолжил вещать полубезумный, по всей видимости, моряк-торилец, забрызгивая все вокруг слюной, вспенивающейся в уголках морщинистого рта.

– Ну, где спала, там и проснулась, верно? – не удержался от язвительного замечания Гедеон.

Не то чтобы он сильно разбирался в священных текстах, но легенду о спящей на Сорине темной богине, сестре солнцеликой Сауле, на побережье Великого и Закатного морей не слышал разве что глухой. А Гедеон как-никак был родом из этих мест.