Книга Мой Тёмный Амур, страница 44 – Алексей Гришин

Я тихо выдыхаю. Смотрю ему в глаза. Как же мне нравятся моменты, когда он говорит больше, чем планировал.

– Откуда ты знаешь, сколько мне лет? – спрашиваю я, сама удивляясь тому, как тяжело дышу. – Ты же днем утверждал, что понятия не имеешь, как меня зовут.

Сердце по-прежнему колотится быстро-быстро, и его стук отдается во всем теле. Валентин молчит, но по выражению лица понятно, что он действительно прокололся, выдал то, о чем даже упоминать не собирался.

– Ты провел все время после моего ухода, собирая обо мне сведения? – фыркаю я, покачивая коленом. Вообще-то сидеть так очень неловко, но я не желаю этого показывать. – Личное дело составлял?

Чтобы не отвечать, Валентин встает и направляется к бархатной портьере в углу. Видимо, за ней дверь в ванную. Я провожаю его взглядом. Других шрамов на его теле нет, лишь тот, на лодыжке.

Валентин скрывается за портьерой, и я успеваю прилечь на нагретый нашими телами диван, но тут он появляется снова.

– Если хочешь вымыться, можешь пойти со мной.

Можешь пойти! В его тоне звучит снисходительность. Я запрокидываю голову, чтобы смотреть на него.

– Вместе мыться – это уж слишком, предпочитаю одна. После тебя схожу, оставь мне чистое полотенце.

– Ты удивительно нахальная для девственницы.

– А ты удивительно скучный для коварного соблазнителя.

Валентин поднимает брови и снова скрывается за портьерой, в который раз не придумав, что мне ответить. Я улыбаюсь. На душе немного светлеет. Ладно, не ждала же я, в самом деле, что он безумно влюбится в меня! Буду продолжать работу, придумаю что-нибудь получше. Двенадцать дней – это немало.

Смотрю на висящие на стене часы. Час ночи. Значит, осталось даже меньше двенадцати дней. Я натягиваю на себя плед, который валяется на подлокотнике дивана, чтобы не дрожать.

* * *

Валентин возвращается удивительно быстро, одетый в знакомый черный халат. Я направляюсь в ванную прямо в пледе и лишь бросаю на него взгляд, когда наши пути пересекаются. Под душем Валентин определенно привел мысли в порядок и теперь снова выглядит равнодушным и собранным. Четко очерченная челюсть кажется еще острее, как будто он сжимает зубы, чтобы не сказать мне ничего оскорбительного. Ну, уже неплохо.

Я долго стою под горячим душем, потом заворачиваюсь в чистое полотенце, которое Валентин оставил мне аккуратно свернутым. Когда я выхожу, он уже собрал с пола нашу одежду. Свою надел на себя, даже воротник застегнул до конца. Мою же оставил сложенной на диване. Босоножки аккуратно поставил рядом на полу.

Мне отчаянно хочется надеть что-нибудь другое, теплое, чистое и уютное, залезть под одеяло и заснуть. Как же неохота сейчас натягивать это смехотворно голое платье и босоножки на шпильках! Вот теперь я понимаю то, что мне говорили: настроение до акта любви и настроение после него – две большие разницы.

Я даже испытываю соблазн спросить у Валентина, не предоставит ли он мне лишнюю пижаму и гостевую спальню, но передумываю. Он так старательно делает вид, будто снова увлечен работой за компьютером! Стучит по клавишам, как будто не замечает, что я вернулась из ванной.

Гордость не дает мне о чем-то его просить. Я сбрасываю полотенце – он даже не смотрит! – натягиваю трусы и платье, засовываю ноги в босоножки.

– Документы для налоговой заполняешь? – интересуюсь я, когда молчание становится совсем тягостным.