Книга Призрак дождя, страница 27 – Полина Верховцева

Было очень страшно.

Я даже подумала, что остаться на острове и стать жертвой кровавого ритуала не такой уж плохой вариант, по сравнению с тем, что со мной могли сделать на борту этого корабля.

После того, как все было убрано он швырнул на пол скомканное покрывало:

— Постели себе, — махнул бутылкой, — где-нибудь.

Я послушно забрала тряпку и ушла в самый дальний угол, но и там была на самом виду. Каждое мое движение сопровождалось тяжелым неприятным взглядом.

Бесполезно было просить передумать и не отправлять меня обратно в Брейви-Бэй, но я не удержалась:

— Пожалуйста, отвезите меня на Большую Землю.

— Нет.

— Я найду работу и все деньги буду отдавать вам в уплату долга.

— Нет.

Я не могла смириться с тем, что мой побег закончится так быстро и бесславно:

— Вы знаете, что со мной сделают, когда я вернусь?

— Да.

— И вам все равно, — я горько усмехнулась.

— В дела островных я никогда не вмешивался и впредь не стану.

Я привалилась к стене, подтянула к себе колени и обняла их руками. Знобило.

Интересно, если прыгнуть в Седое Море, будет так же холодно? И насколько хватит мне сил? Я легко переплывала реку с одного берега на другой, но полоска суши на горизонте – совсем другое дело. Так безнадежно далеко…

— За борт не советую, — он словно читал мои мысли, — акул здесь много и все они голодные. И вообще из каюты носа не показывай. Команда у меня послушная, но… — выразительно цыкнул, — случиться может всякое. А я хочу вернуть тебя в целости и сохранности.

— Так больше заплатят?

— Гораздо больше, — с этими словами он поднялся с койки. Тяжело поставил на стол бутылку и вышел из каюты.

Я осталась одна. Правда ненадолго, потому что вскоре капитан вернулся с кованой кружкой помятой жестяной тарелкой.

— Ешь.

Несмотря на то, что несколько дней я провела впроголодь, аппетита совершенно не было. Не хотелось ничего.

— Если не съешь сама, я позову ребят. Одни будут тебя держать, а другие насильно кормить. Хочешь?

— Нет, — я с трудом поднялась и подошла к столу.

В кружке плескалось бурое пойло, сильно отдающее специями, на тарелке лежал плохо проваренный шмат мяса в окружении небрежно нарезанных овощей.

Было невкусно. Но я молча съела все до последней крошки и выпила до последнего глотка. Капитан все это время стоял надо мной, как скала, и смотрел. Взгляд его был тяжелым и постоянно обращался к мои губам или спускался ниже.

Я старалась делать вид, что не замечаю, как дергался острый кадык, когда он нервно сглатывал, как билась вена на посеребренной сединой виске

Отставив грязную посуду, я глухо поблагодарила и поднялась из-за стола.

Он ни слова не сказал, когда я шла обратно в свой угол, но между лопаток пекло от чужого интереса. Я невольно ссутулилась. Хотелось казаться меньше, неприметнее и вообще слиться со стеной, чтобы на меня никто не обращал внимания. И когда капитан ушел, я поняла, что отчаянно боюсь наступления ночи.

В кармане по-прежнему болтался перочинный ножик, который никто не потрудился у меня забрать. Но какой от него толк? Что я могу сделать против рослого свирепого мужчины, имея в своем распоряжении такую игрушку? Ничего.

В таких мыслях я провела весь день. Вздрагивала, когда раздавались раскаты грома и неприятный смех – фривольные шутки так и сыпались со всех сторон. Иногда кто-то из команды прилипал лицом к стеклянному окошку в двери, чтобы посмотреть на меня, тогда я отворачивалась, чувствуя себя зверюшкой, посаженной в клетку на потеху остальным.