Книга Леди Аделина из Лесной Долины, страница 10 – Надежда Соколова

Когда последняя пуговица была застегнута, служанки отступили в почтительном, затаившем дыхание молчании. Мать медленно, не спеша, поднялась из кресла и подошла ко мне, ее критический, опытный взгляд скользнул от плеч до самого подола, выискивая малейший изъян.

— Сидит безупречно, — заключила она через мгновение, поправив едва заметную складку на моем рукаве. Ее прикосновение было легким и холодным. — Как влитое. Позволь жениху увидеть тебя в этом — его сердце если не дрогнет, то хотя бы на миг забьется чаще.

Я подошла к большому, в полный рост, зеркалу в резной дубовой раме. Отражение было одновременно чужим и до боли знакомым. Платье и впрямь было великолепно, произведением искусства. Оно подчеркивало тонкую талию, делало плечи покатыми, а бледность кожи и светлые волосы — еще более выразительными. Но в глазах этой наряженной куклы в роскошном наряде горел не робкий трепет невесты, а холодный, изучающий и оценивающий блеск. Я видела не просто невесту — я видела проект, инструмент, облаченный в красоту.

«Дрогнет ли? — подумала я, с легкой иронией разглядывая свое отражение. — Посмотрим. Возможно, его больше впечатлит не внешний вид, а то, что за ним скрывается».

Я медленно повернулась перед зеркалом, наблюдая, как играет свет на серебряной вышивке, как тяжелая ткань плавно колышется, повторяя движения тела. Я подняла руки, представив, как буду двигаться в этом наряде, ощущая его вес и ограничивающий объем.

— Да, матушка, — сказала я вслух, и голос мой прозвучал ровно и спокойно, без тени девичьего волнения. — Платье прекрасно. Мадам Солей превзошла себя. Чувствуется рука мастера.

Я простояла так еще несколько минут, привыкая к весу шелка, к легкому шуршанию нижних юбок, к тому, как новый наряд диктует осанку и плавность движений. В этом платье я была уже не просто Аделиной, дочерью барона. Я была оружием, закованным в бархат и серебро, стратегическим активом, готовым к развертыванию. И это осознание, странное и парадоксальное, приносило мне не волнение, а глубочайшее, безмолвное удовлетворение. Я была готова к следующему ходу.

Переодевшись в привычное домашнее платье из мягкой, теплой шерсти, я с облегчением вздохнула — тяжелый шелк свадебного наряда давил не только на плечи, но и на душу, напоминая о грузе обязательств. Свобода движений вернулась, и это было прекрасно. Я уже направилась к лестнице, мысленно составляя план на остаток дня — возможно, прогулка по саду или чтение в библиотеке, — как в прохладном полумраке холла из-за высокой спинки кресла у камина возникла темная, почти недвижимая фигура.

Витор. Он, казалось, просто ждал здесь, слившись с тенями, словно хищник, терпеливо ожидающий свою добычу.

— Миледи, не уделите ли мне немного своего драгоценного времени? — его голос прозвучал низко и иронично, бархатный баритон вибрировал в тишине холла без тени настоящей учтивости, скорее с оттенком скучающей насмешки.

Я придала лицу самое беззаботное и легкомысленное выражение, какое смогла, и затрепетала ресницами, с внутренней улыбкой заметив, как его темные брови чуть сдвинулись, а в стальных глазах мелькнуло легкое, неподдельное недоумение. Я явно вела себя не так, как предполагала его информация о застенчивой, робкой провинциальной невесте. Но то были уже его проблемы, а не мои.