Книга Леди Аделина из Лесной Долины, страница 28 – Надежда Соколова

Его взгляд был серьезным, но в нем не было и тени былого высокомерия.

Той ночью не было спешки, грубости или холодного исполнения долга. Витор был удивительно нежен и внимателен. Его прикосновения, сначала осторожные, будто он боялся обжечься, постепенно становились увереннее. Он словно изучал заново не только мое тело, но и мои реакции, откликаясь на малейший вздох или жест. Не было притворства или фальши в его ласках — лишь сосредоточенная, почти научная старательность, смешанная с неподдельным, постепенно разгорающимся желанием.

И что самое удивительное — мне это понравилось. Не только физически, хотя и это тоже. Понравилась эта неожиданная мягкость в человеке, которого я считала лишь холодной статуей. Понравилось отсутствие давления, возможность в любой момент остановить его одним лишь движением — возможность, которой я, конечно, не воспользовалась. Понравилось то молчаливое равенство, что возникло между нами в полумраке комнаты, где исчезли все титулы и маски.

Когда все закончилось, Витор не ушел сразу. Он лежал рядом, и его дыхание постепенно выравнивалось. В темноте я почувствовала, как его рука нашла мою и сомкнула пальцы в немом, кратком пожатии. Это было не признание в чувствах и не обещание вечной любви. Это было простое, честное: «Мы здесь, и все изменилось».

Повернувшись к нему спиной и чувствуя тепло его тела, я улыбнулась в подушку. Наша странная война, похоже, перешла в новую, куда более интересную фазу. И впервые с момента моего появления в этом мире я почувствовала не просто азарт или вызов, а слабый, но настоящий росток чего-то, что могло бы стать близостью.

Сон был глубоким и безмятежным, как погружение в теплые морские воды. Я проснулась не от резкого звука или тревожной мысли, а постепенно, словно всплывая на поверхность сквозь слои мягкого бархата. Первым, что я ощутила, был солнечный свет, золотистыми пятнами игравший на шелковом пологе кровати. Затем — непривычную легкость во всем теле, приятную истому в мышцах и абсолютную тишину в душе. Я потянулась, как довольная кошка, и осознала, что впервые за все время в этом мире просыпаюсь по-настоящему счастливой.

Место рядом было пусто, но подушка все еще хранила легкий, едва уловимый запах Витора — дорогого табака, кожи и чего-то нового, теперь знакомого и почти что родного. Вместо горечи или разочарования его отсутствие вызвало лишь легкую улыбку. У нас были свои дела, свои роли, и в этом была своя прелесть.

В дверь тихо постучали, и в комнату вошла служанка с умывальными принадлежностями. Ее почтительная улыбка сегодня казалась мне искренней.

— Доброе утро, госпожа. Его светлость просил передать, что будет ждать вас к завтраку в голубой гостиной, — доложила она, и в ее глазах мелькнуло одобрительное любопытство. Слухи, должно быть, уже разнеслись по всему дому.

— Благодарю, — ответила я, и мой голос прозвучал светло и бодро.

Процесс утреннего туалета сегодня не был рутиной. Он был похож на подготовку к небольшому празднику. Вода казалась мягче, аромат мыла — нежнее, а отражение в зеркале — другим. Та же Аделина, но в ее глазах больше не было страха или вызова. В них светилось спокойное, уверенное счастье. Я выбрала платье нежного лавандового оттенка — нарядное, но не парадное, подходящее для интимной утренней трапезы. Служанка ловко убрала мои волосы в элегантную, но простую прическу, позволив нескольким завиткам мягко обрамлять лицо.