Книга Леди Аделина из Лесной Долины, страница 5 – Надежда Соколова

Сделав последний глубокий, размеренный вдох, наполненный ароматом этого мира, я вышла из комнаты в прохладный, сумрачный, тянувшийся на десятки метров коридор, где мои шаги отдавались глухим, но уверенным эхом.

Шаг был твердым, спина прямой — я сознательно контролировала осанку, наслаждаясь непривычной легкостью и гибкостью этого тела. Я не Аделина. Я — та, кто занял ее место, как надевают новое платье. И мне пора спускаться на ужин. Посмотреть в глаза этим людям, почувствовать атмосферу этого дома не через призму сна, а наяву. Посмотреть в глаза ему. И, возможно, начать потихоньку менять правила этой игры, в которую меня втянули против моей воли. Мысль об этом заставила кровь бежать чуть быстрее, вызвав щекочущее ощущение в животе. Страх? Нет, скорее любопытство и азарт. Я медленно спустилась по широкой мраморной лестнице, уже зная, куда идти, — эти знания жили во мне, как заученные маршруты в родном городе.

Голоса из столовой доносились приглушенно, сквозь массивную дверь. Глубокий, размеренный баритон — ее отец, барон Элрик. Светский, слегка нервный, словно натянутая струна, тембр матери, леди Илэйн. И еще один... низкий, бархатный, с легкой хрипотцой, проскальзывающей на согласных. Голос, который умел бы отдавать приказы.

Витор.

Мое сердце — нет, сердце Аделины — екнуло, отозвавшись привычной, вложенной в него тревогой, но я подавила эту слабость, сделав еще один глубокий вдох. Я готова. Меня смущало только одно: я не знала, в какой именно день очнулась. В моих снах Аделина с замиранием сердца ждала приезда Витора завтра. А сейчас за высоким арочным окном, в которое были вставлены витражи с фамильными гербами, был вечер, а в столовой явно было больше двух человек. Значит, либо я перенеслась на день вперед, и этот самый «завтра» уже наступил, либо жених решил появиться раньше срока, нарушив все возможные договоренности, что уже было интересно и говорило о его характере. Впрочем, какая, в сущности, разница? Поезд уже тронулся, и мне оставалось только занять свое место в купе и наблюдать за пейзажем. Я решительно толкнула тяжелую дубовую дверь с бронзовой фурнитурой и перешагнула порог столовой.

Воздух здесь был другим — густым, насыщенным, теплым. Он был полон аромата жареного мяса с трюфелями, легкой кислинки дорогого игристого вина и едва уловимого, но стойкого запаха магической пыли, которую использовали для очистки воздуха, — он напоминал озон после грозы и холодный пепел. Мое тело само, помимо воли, совершило легкий, отточенный годами муштры и репетиций книксен, и я мысленно поблагодарила мышечную память Аделины, существенно облегчившую мне жизнь в этот первый решающий момент.

— Добрый вечер, — прозвучал мой голос, мягкий, мелодичный и послушный, совсем не похожий на мой собственный, привыкший ставить задачи и давать оценки.

За длинным столом из темного, почти черного дерева, накрытым белоснежной скатертью и уставленным серебряными подсвечниками и хрустальными бокалами, сидели трое. Отец, барон Элрик — высокий, плотный, солидный мужчина с густыми темными волосами, тронутыми благородной сединой у висков, которая делала его только внушительнее. Его лицо, обычно непроницаемое, как маска, сейчас выражало привычную суровую сдержанность, но в уголках губ таилась усталость. Мать, леди Илэйн, — хрупкая женщина в платье цвета морской волны, с идеальной, как у балерины, осанкой и легкой, почти незаметной для постороннего глаза складкой беспокойства у тонких губ. Ее пальцы перебирали жемчужное ожерелье.