Книга Призрачная империя, страница 19 – Рина Харос

Я не стал спрашивать разрешения у матери удалиться с кухни. Молча взял свою тарелку, поставил на печь, чтобы мать потом смогла помыть посуду после обеда. Тарелок и ложек у нас было строго по количеству членов семьи, поэтому если не мыть сразу, то кому-то пришлось бы голодать или доедать остатки после того, как отобедают остальные. Мать никого не подпускала к мытью посуды, боясь, что кто-то может разбить ее, – только сестры подносили стеклянные емкости, чтобы хоть как-то помочь по хозяйству, несмотря на свой двухлетний возраст.

Я почти что бегом влетел в свою комнату, захлопнул дверь и забрался с ногами на кровать, достав из-за пазухи рубашки черную книжку, которую всучил перед уходом из церкви отец Константин. Это не было на него похоже – зачастую молчаливый, с надменным взглядом и алчным блеском в глазах, слуга Бога никогда не обращал на меня внимания, предпочитая игнорировать дитя, которому становилось плохо в церкви, лишь бы тот не мешал довести службу до конца.

Я сжал черную тонкую книгу в руках и почувствовал какой-то трепет в душе, который не испытывал даже перед сном, когда мать приходила рассказать сказку. Каждую ночь она продолжала сказ на том месте, где остановилась вчера, чем вызывала еще больше радости, а я каждый раз умолял Бога, чтобы завтра пришло как можно быстрее, чтобы узнать продолжение.

Но сейчас не было радости, ожидания – будто кто-то скребся по нутру и пытался вырваться наружу, предстать перед миром и показать себя. Сосчитав до трех, я резко распахнул книгу, но ничего не увидел – лишь белые листы, которых было порядка сорока. Яростно пролистав каждый, чуть ли не взвыл от недовольства и замахнулся, чтобы отшвырнуть ненужный груз в угол комнаты, но острые основания царапнули кожу и окропили белоснежные полотна кровью. Я выронил книгу на кровать, но пара капель алой жидкости успела попасть на страницу, где начали проявляться рисунки и слова на неизвестном языке, и существо, изображенное там, я узнал сразу.

Упырь – создание худощавое, безволосое, с выступающими суставами. Кожа чудовища – бледно-голубая или зеленоватая. Пальцы на руках длинные, оснащены когтями с трупным ядом. Глазные резцы удлинены по отношению к остальным зубам.

Тела этих существ начинают разлагаться с момента обращения, и первыми страдают внутренние органы. Несмотря на цельный облик, от упырей исходит стойкий запах гниения. Со временем нечисть иссыхает, исчезают губы и веки.

Вера в упырей связана с представлениями о существовании двух видов покойников: тех, чья душа после смерти нашла упокоение на «том свете», и тех, кто продолжает свое посмертное существование на границе двух миров. Считалось, что упырями становятся люди, бывшие при жизни оборотнями, колдунами, или же те, кто был отлучен от церкви и предан анафеме (еретик, богоотступник, некоторые преступники, например маньяки). Также упырем мог стать погибший насильственной смертью, совершивший самоубийство, некрещеный младенец, подвергшийся нападению упыря или даже поевший мясо животного, на которое напал упырь.

Я водил пальцами по изображению твари, смотревшей прямо на меня и пожиравшей плоть мужчины – его руки и ноги были вывернуты под углом, сломанные кости остроконечными пиками разрывали плоть и светились в солнечных лучах. Пустые глазницы, оторванный нос, вместо которого кровавый обрубок, губы, искромсанные неровными острыми зубами упыря. На месте сердца зияла дыра, а сам некогда пульсирующий орган лежал в нескольких метрах – около него уже начали собираться восставшие из могил живые мертвецы, желающие полакомиться гниющим страдальцем.