Книга Проклятие Персефоны, страница 99 – Рина Харос

Как только мы оказались рядом с портовыми лодками, то увидели толпу, окружившую деревянное сооружение, плавно скользящее по воде. Сердце будто замедлило свой ритм, и, стараясь не подавать вида, я побежал что было сил. Отталкивая людей локтями и продвигаясь вперед, застал ужасную картину: мать лежала в лодке – глаза широко распахнуты, рот открыт в безмолвном крике, сине-черное тело почти ссохлось, будто из него выкачали всю кровь.

С этого момента на мне лежала ответственность за жизнь и благополучие младшего брата, который в силу своего возраста не понял, что произошло. Лишь изредка он мог спросить, где мама, отчего мое сердце болезненно сжималось. Не получая ответов на вопросы, брат лишь молча кивал, давая понять, что ничего другого и не ждал.

Мыслями вернувшись в комнату, посреди которой стоял Лумьер, я хрипло произнес:

– Как я смогу ее найти? В городе столько женщин, невозможно среди них отыскать сирену.

– Возможно, если знаешь, что именно нужно искать. Ищи ту, от которой у тебя вскипит кровь. Ту, чьи глаза заволокла алая пелена. Но, Роджер, – взгляд коллекционера был предостерегающим, – не ведись на ее речи и доброту. При любом удобном случае она всадит тебе кинжал в спину и разорвет плоть на лоскуты. Или хуже того – сделает рабом, безвольной марионеткой, готовой выполнить любой приказ.

– Я не настолько глуп, чтобы так оступиться, Лумьер. – Мне трудно даже было представить более противоестественный союз, чем чудовище и человек. – Это все, или есть еще какие-то наставления?

Взгляд Лумьера скользнул по карману пальто, в котором лежал флакон с шипящей жидкостью. На лице коллекционера выступило искреннее сожаление, и, посмотрев на меня исподлобья, он тихо произнес:

– Мне правда очень жаль, Роджер.

Стараясь скрыть дрожь в теле, я еле заметно сжал кулаки и глубоко вдохнул, все чаще поглядывая на плотную ткань, разделяющую комнаты. После нескольких минут молчания понял, что бессмысленно находиться здесь и тратить попусту время, и, слегка склонив голову в знак почтения, развернулся и вышел. В склепе по-прежнему царила атмосфера веселья, пьянства, азарта и похоти, поэтому я запахнул пальто и вырвался на улицу, хлопнув дверью.

Вдохнув свежий воздух, поднял голову и посмотрел на луну: белоснежное свечение, исходящее от нее, внушало страх и тревогу. Густые облака, проплывающие мимо, временами прикрывали серебристый шар, позволяя тьме опуститься на землю. Было уже глубоко за полночь. Устало выдохнув, я еще раз проверил содержимое кармана и побежал домой изо всех сил, которые еще остались в теле, отгоняя мысли о неизбежном.

Переступив порог дома, я первым делом зажал нос: запах разлагающейся плоти, смешанный с перегаром и табачным дымом, навсегда въелся в стены.

– Рид?

Хриплый смех, который сменился лающим кашлем, послышался неподалеку, и я, успокоившись, направился в соседнюю комнату.

Брат, лежавший на кровати, лишь напоминал человека: тело обрело сероватый оттенок, нос будто ввалился в череп, взгляд широко распахнутых глаз блуждал по потолку и стенам, словно пытался что-то найти. Тонкие руки и ноги тряслись, словно их дергали за невидимые нити, кожа обтягивала впалый живот и ребра, готовая вот-вот порваться.

Внезапно взгляд потухших пепельных глаз остановился на моем лице, губы сложились в подобие улыбки.