Книга Хорошая примета, страница 79 – Катя Матуш

Наверняка он и подумать не мог, что у него будет такая несуеверная подружка. Ему тоже сложно, но мы вместе, а за свое счастье надо бороться. Чем хуже начало, тем лучше продолжение – пусть такой приметы и нет, я теперь в нее искренне верю, да и прогресс налицо.

– Мне нравится твое очелье, – сказал Тихомир, когда мы вышли на улицу. – Ты немного позвякиваешь, и это очень удобно, когда я тебя не вижу.

Комплимент – выполнено, и совсем не важно, каким тоном и что смысл очелья так-то не в звоне.

Я благодарно кивнула и улыбнулась. Обижаться теперь не получается. Пусть Треня немного перегнул с этим «смотри его глазами», себя ведь не перекроишь, а жить все равно легче стало. И кому он сдался в этой академии? У них там полно всяких царевичей забугорных, и если бы не клюшкование, я бы, наверное, вообще не переживала.

С неба посыпались редкие снежинки. Тихомир дернул головой и чихнул. Шапку уже не носит, хотя с такой шкурой она ему не больно-то и нужна, уши только лишний раз закрывает. И почему он, интересно, седой? Арктический? Наши все бурые и рябые, а в нем и волка-то не признаешь, больше на зайца похож.

На улице было еще темно, но выходной день медленно расцветал морозными цветками на фонарях и фасадах и переливался красками праздничной иллюминации. Никакого тебе гудения машин, грохота и толп. Я спрятала руки в карманы и стиснула пальцы в кулак. Людей на улицах практически не было, но мы все же не на необитаемом острове – только потянись, опять рычать начнет.

Тихомир поджал губы и покачал головой, когда мы встали на перекрестке, в ожидании светофора. Место, где все обычно находят пару минут на объятия, для нас еще страшнее, чем лестницы. Я отступила чуть в сторону, когда почувствовала, что карманы уже трещат, не в силах сдерживать мои хотелки. А ведь обними он меня сейчас, я начну думать, что ему теперь нестрашно со мной расстаться!

Один раз всего обнялись, и то через два пуховика… Сегодня хоть в футболке увидела. Руки у него красивые, как и шея, и мне он почему-то теперь представлялся жестким и колючим, как береза, но в то же время таким же живым, шуршащим и немного грустным. Мы вроде ровесники, но, если припомнить двенадцатый класс, ни один из одноклассников даже под лупой не казался мне таким же мужественным.

Тиша вздохнул и расстегнул ворот на куртке. Может, у него не только на голове шерсть, но и на груди? Жарко? Олег по холодам, бывает, зарастает, как домовой, потому что привык в шортах по дому шастать, но одно дело в квартире, а другое в их загородной усадьбе под сруб. Дров не напасешься, чтоб его любимые плюс тридцать держать. Бедная Бела. Вышла замуж за красивого, молодого, голубоглазого златовласика, а получила это чудовище мохнатое. Надо бы как-нибудь вызваться с племянниками посидеть, ведь если Третьяк не соврал, и Дашка пошла, там теперь неуправляемая орава из пяти медвежат. Я устаю на них даже смотреть, а она с ними живет!

Я о детях как-то не думала никогда, а теперь спроси меня – даже не запнусь с ответом. Хочу, и все. Они будут похожи на Тихомира, и обниматься с ними стану хоть до посинения. Еще и ревновать будет!

Одна проблема: он проклят. Пусть оно и приобретенное, а может по наследству передаться. Белояра до сих пор на маленькую молится, чтоб не дай черт клыки не прорезались. Олег тогда точно жить к своим пчелкам отправится. И вот вроде бы он в нашей семье самый ответственный, самый деловой и принципиальный, а все равно умудряется от жены получать, так что потом приходится ей то шубу, то духи «без повода» дарить.