Книга Воля владыки. В твоем сердце, страница 110 – Рия Радовская

Поднялся Ихтар, кашлянул, проведя рукой по седой бороде, и голоса тут же смолкли, сменились тревожной, жадной тишиной.

— Слушайте, жители Им-Рока, народ Имхары, почтенные горожане, верные подданные, слушайте и запоминайте, дабы рассказать любому, кто спросит!

Теперь, казалось, даже дышать старались тише, как будто боялись упустить хоть слово, хоть звук. А Ихтар говорил торжественно и сурово, не играя интонациями, как во время суда, а роняя каждое слово неторопливо и весомо, словно камень к камню укладывал. Снова он перечислил все уже звучавшие обвинения, длинным списком, теперь добавляя к каждому: «И вина его в том доказана несомненно», — а иногда уточняя: «И усугубляется…» — и перечисляя отягчающие обстоятельства. И наконец, когда стало казаться, что этот ужасающий перечень будет звучать бесконечно, повысил голос:

— Совет полагает Джасима, сына Мусаила, предателем славного рода Данифа и с этих пор постановляет считать его отлученным от рода и имени предков, заслуживающим смерти, поношения и забвения. Но решение принимать тебе, владыка, — он повернулся к Асиру и низко склонился.

Абсолютная тишина, воцарившаяся в зале с последним словом Ихтара, показалась осязаемой и плотной. Все взгляды были прикованы к Асиру, и когда тот медленно поднялся со своего места, необыкновенно величественный и неожиданно далекий сейчас, Лин вдруг поежилась. Асир небрежным жестом откинул полу белого, расшитого золотом верхнего одеяния, и алый камень в навершии его родового кинжала, прячущегося в складках пояса, внезапно вспыхнул так ослепительно, что захотелось зажмуриться. Всего мгновение — Асир опустил ладонь на навершие, и алая вспышка угасла — может, и вовсе показалось? Но, судя по вздоху, пробежавшему по рядам зрителей, нет, не показалось. Лин снова поежилась от россыпи колких мурашек.

Это не было страхом, скорее почтительным опасением перед чем-то великим и необъяснимым. Священный трепет — всплыло в голове слышанное когда-то. Но Лин понятия не имела, как на самом деле должен ощущаться этот «священный трепет». Сейчас она понимала одно, самое главное: ее кродах, ее владыка, принял какое-то важное, возможно, судьбоносное решение, и алый камень его лепестка, его Имхары, откликнулся. Что это значит? И почему вдруг перехватывает горло то ли от страха, то ли от волнения и предчувствия чего-то недоброго, но неизбежного — на эти вопросы она в одиночку все равно не смогла бы найти ответ. И все, что ей оставалось сейчас — ежиться, сжимать кулаки, всеми силами стараясь удержать себя на месте, и неотрывно следить за самым важным и самым нужным человеком в ее нынешней жизни.

Асир сделал несколько шагов к центру зала, обернулся, обведя взглядом всех собравшихся, и остановился на членах совета.

— Благодарю почтенных советников за работу и принимаю их доводы. Я, признанный наследник рода великого Данифа и волею крови, предков и народа законный владыка Имхары, приказываю утвердить отлучение от рода Джасима, сына Мусаила, и впредь считать его безродным преступником, приговоренным к смерти за неисчислимые преступления против своего лепестка и своего народа. Ближайших его родичей, детей, жен, братьев, сестер и их семейства приказываю также лишить всех родовых титулов, а тяжесть их вины и меру искупления рассматривать для каждого в отдельности. Предоставляю великому совету все права на ведение судебных процессов по всем сопутствующим преступлениям. О результатах велю докладывать лично мне в означенную дату каждого месяца. Вину ближайших соратников безродного Джасима, выявленных третьим советником, достойным Фаизом дех Алима Ширах аль Суран, с этого дня приказываю считать доказанной и заслуживающей расплаты смертью. Даты проведения публичных казней оставляю на усмотрение совета. Воля владыки.