Книга Тернистый путь, страница 174 – Виолетта Орлова

Дреполис, надо отметить, был прекрасен. Вингардио величественно окрестил это место городом, хоть он и состоял всего-навсего из одной постройки — пристанища самого повелителя. Монументальный парадный дворец, располагавшийся глубоко в горах, был вырезан прямо в скале из каменных глыб — торжественный, горделивый, с кокетливыми розоватыми отливами, с высокими округлыми колоннами с чудными барельефами и широкой каменной лестницей.

Эта постройка по праву могла считаться самым великолепным творением человека — в горном ущелье, скрытая со всех сторон молчаливой грядой скал, упокоившаяся в тихой безветренной местности, куда проникало лишь одно солнце. Неприятель не осмеливался заходить сюда, ибо, не зная местных троп и дорог, воины могли легко заплутать и попасть прямиком в сети Вингардио или же просто заблудиться на коварной горной гряде и свалиться с обрыва. По этим причинам в Дреполисе было относительно спокойно.

В один из суровых смрадных деньков повелитель естествознателей лениво восседал на своем ложе, окруженный десятью самыми верными советниками. Внешне золотоволосый мужчина выглядел спокойным, вальяжным и уверенным в себе, однако внутри него росла пустота, которая постепенно поглощала все его эмоции. Он по-прежнему по привычке устремлял свой взор ввысь, в небо, надеясь на возможное примирение с единорогами, но тщетно. Впрочем, сегодня Вингардио был зол на них как никогда. Ему очень нужна их помощь в подавлении мятежа, но эти предатели просто исчезли, будто бы забыв про его существование!

Порою повелитель естествознателей догадывался, почему единороги ушли. Добрые животные были всегда рядом с ним, когда он думал о других, и оставили тогда, когда он стал заботиться только о самом себе. Почему же они ушли? Просто потому, что услышали его волю. Он захотел жить единственно для себя, а в этом случае друзья уже не нужны. С каждым днем Вингардио все больше отдалялся от самого себя, того, кто однажды по доброте помог единорогу и спас его. Теперь это был властолюбивый, эгоистичный, гордый правитель, желающий видеть вокруг только покорные и раболепные лица.

Вингардио стал верить в следующее: он представлял всех людей в виде огромного костра. Сильных и наделенных властью он сравнивал с самим пламенем, которое должно все время гореть и согревать землю. Слабовольные же люди или больные и немощные, по его мнению, являлись простыми дровами, которые рано или поздно надо было кидать на смерть, чтобы огонь продолжал славно гореть. С такой новообретенной философией золотоволосый естествознатель все реже задумывался о том, что надо проявлять сострадание и любить других.

В этот момент, сидя на своем ложе, Вингардио был несчастлив, однако лицо его не выражало ничего, кроме излишней суровости. Как подавить мятеж, если почти все города отвернулись от него? Даже Нханск, где восседал его приближенный Локорис. Его бывший ученик, готовый смахивать пыль с его ног, уже давно предал своего учителя и присягнул Ирионусу.

С гор потянуло далеким морским воздухом; он петлял между дворцовыми колоннадами, залетая внутрь, туда, где за вереницей комнат в своих печальных размышлениях сидел бывший властитель. Анфиладное расположение залов позволяло входящему во дворец просматривать все комнаты до последней, где и сидел Вингардио. Тут не было ни гобеленов, ни занавесей, и внутреннее убранство было куда более скудным, чем внешнее. В узкие крестообразные окна проникал белый свет и освещал собравшихся естествознателей. Все говорили вполголоса; от этого казалось, что змеи собрались в один клубок и шипят, переползая с места на место. Единственным предметом, стоявшим в зале, было вполне удобное кресло, выполненное на манер королевского трона, позади которого таинственно освещался горельеф — мужчина с наклоненной головой и пышной копной волос.