Книга Последнее слово единорогов, страница 113 – Виолетта Орлова

В тот памятный день они сидели за столом: Нороган возлежал на подушках, по обыкновению вооружившись кальяном, как истинный фуражир, а рядом с ним примостилась Павлия, напоминавшая нежную пустынную лилию. Инк сидел напротив парочки и с любопытством рассматривал таблички со сводкой новостей, как вдруг заметил имя Корнелия.

– Это же та самая экспедиция! – воскликнул он живо и принялся читать. История поистине ужасала, а богатое детское воображение дорисовало то, чего не смог передать журналист.

– Нашли его последние записи! «Не думал я, что мне придется столько времени проводить с Каритой Мэнсис…» – медленно прочитал Инкард и перевел недоумевающий взгляд на Норогана. Мальчик думал, отчима заинтересует печальная судьба экспедиции, однако когда он встретился с его полыхающими глазами, тут же понял, что жестоко ошибся. Лед сковал его до самых внутренностей, а на лбу проступила испарина. Этот ужасающе безразличный взгляд Инкард на свою беду знал очень хорошо. Отчим так смотрел на него перед тем, как начать оттачивать на нем естествознательские навыки. И решительно ничто не могло его разжалобить в такие минуты: ни унизительные мольбы, ни отчаянные рыдания, ни сдавленные стоны.

– Как жаль, что их постигла столь печальная участь. Я успел с ними подружиться, а особенно – с Корнелием, – холодным свистящим шепотом проговорил Нороган, продолжая гипнотизировать Инка, словно хищная змея перед нападением.

– Это действительно ужасно! – согласилась с ним Павлия. – Что же там могло произойти? И кто эта странная женщина, о которой пишет Корнелий? Насколько я помню, с вами никого не было?

Нороган немного поразмыслил, а затем произнес уже более мягким голосом:

– Слышал я как-то от путешественников… Синдром третьего человека, так, кажется, он называется. Когда люди в экстремальных условиях начинают ощущать присутствие незнакомца. Вероятно, с беднягой Корнелием произошла подобная штука.

– Тут сказано, что нашли не только его дневники, а также свитки из Воронеса… Глава поисковой операции Тахир Кремлек хочет передать их вместе с копией дневника беруанскому географическому сообществу… – добавил Инкард нерешительно, уже не зная, какой последующей реакции ждать от Норогана. Мужчина зловеще затянулся, а затем выпустил перед собой кольцо розового дыма. Его лицо загадочно просматривалось сквозь это цветное марево: оно было таким неопределенным, странным, неоднозначным, что Инкарда опять пробрал страх.

– Мне очень жаль его, – испуганно пробормотал Инк, желая поскорее сменить тему.

– Путешествовать опасно, мой мальчик, – нравоучительно заметил Нороган. – Особенно когда рядом нет достойного лекаря. Хочешь, я поучу тебя естествознательству?

– Да, хочу! – живо отозвался мальчик, обрадованный неожиданным поворотом. О, Инк очень хотел. Располагая подобными умениями ранее, он бы не довел мать до болезни.

– Не будет ли это слишком тяжело для него? – озабоченно поинтересовалась Павлия. Она знала, что Инкард может применять силу только через боль, и уж, конечно, совсем не в том объеме, как Доланд.

– Это умение пригодится ему в жизни, – мудро заметил Нороган.

– Да, пожалуйста, мама! – с мольбой воскликнул Инкард.

И Павлия позволила. С этого дня начались интенсивные тренировки, сперва совершенно бесплодные, но спустя какое-то время Инку удалось худо-бедно освоить естествознательство. Нороган никогда не кричал на своего подопечного. Предельно вежливым тоном объяснял он урок, даже в том случае, когда Инкард чего-то не понимал с первого раза. Так со временем они добились того, что мальчик стал настоящим естествознателем. Впрочем, у способного ученика все же имелся один недостаток: он не мог производить несколько актов естествознательства подряд, без отдыха. Это требовало слишком много усилий. Но во всем остальном мальчик был весьма неплох. Так, нелюбимый отчим сделал для Инка то, чего не смог сделать для него родной отец: научил быть естествознателем.