Книга Последнее слово единорогов, страница 110 – Виолетта Орлова

– Прости меня, Инкард, – тихо сказал он своим резким сухим голосом, а во льдистых глазах его промелькнула невысказанная мольба. – Прости меня за все. Я давно беззаветно люблю Павлию. Твой отец был моим лучшим другом, но одновременно и соперником. В какой-то момент я чуть не убил его из-за глупой ревности. А ты, Инкард, на самом деле, очень похож на Доланда. И по рассуждениям, и по этому глупому, никому не нужному благородству, и даже по тому, как смотришь на меня – задиристо, чуть с вызовом, невзирая на глубинный страх, который я тебе внушаю. Ты ведь боишься меня, я знаю.

Инкард промолчал, как он делал всегда. Это лучше, чем откровенная ложь и покорная собачья вышколенность. Однако внутри него клокотал вызов, непокорность, которые мешались с диким ужасом.

Нороган озабоченно покачал головой, а Инкарду показалось, будто песчаная буря пронеслась перед его глазами.

– Молчишь… Вот и правильно, никогда не лги мне. Впрочем, поступай как знаешь. Я всюду виноват перед тобой. Твое невероятное сходство с отцом ужасно донимало меня и, боюсь, я вел себя отвратительно по отношению к тебе. Я был жесток. Но я исправлюсь. Не обещаю, что стану тебе добрым другом, но постараюсь хотя бы завоевать твое доверие. Прощаешь ли ты меня?

Неудобный вопрос сгустил воздух над их головами. Инк глубоко задумался. Поведение Норогана подкупало: он говорил с ним на равных, как взрослый со взрослым. Конечно, это не могло не польстить наивному ребенку, страдавшему от одиночества и недопонимания со стороны других. При этом мог ли он в полной мере довериться человеку, который нещадно издевался над ним? Перестанет ли он его бояться? Страх так глубоко въелся в его сердце, что, как ему казалось, его уже не вытравить оттуда никаким прощением и ласковым обращением. Стоило Норогану не так посмотреть или чуть понизить голос, как он вновь будет покрываться мурашками от невыразимого ужаса.

– Тебе не обязательно отвечать сейчас. Ты можешь вообще промолчать, я не обижусь, – криво усмехнулся мужчина, с удовольствием втягивая в себя ароматные пары. Нороган страсть как любил курить кальян, а Инкард не переносил запах дыма.

– Спасибо, что вылечил маму, – глухим голосом ответил, наконец, Инкард. – Она бы умерла, если бы ты не пришел.

– Больше я не оставлю вас так надолго. Никогда.

Сближение не произошло в один день, на это ушли месяцы. Однако вода камень точит, и маленькие действия, предпринятые отчимом, должны были рано или поздно принести плоды.

Спустя несколько дней после возвращения Норогана, им пришлось вместе сходить на базар за овощами и специями для плова. Был суетливый жаркий день, коими всегда славился Тимпатру. В момент, когда они тщетно пробивались сквозь потные маслянистые тела фуражиров и наглых торговцев, кто-то беспардонно схватил Инка за плечи и сжал так сильно, что парень издал слабый стон.

– Иди сюда, щенок паршивый! Ты куда пропал, а? Мои выступления пошли скорпионам под хвост, а все из-за кого? Правильно, из-за тебя! – не своим голосом орал взбешенный факир. Продавец овощей зафыркал на них, ибо они создавали давку. Впрочем, в Тимпатру на подобное безобразие мало обращали внимание.

– Что от тебя хочет этот полоумный, Инкард? – поинтересовался Нороган тихо. Инк очень хорошо знал эту интонацию его голоса: он мог быть безэмоциональным, почти невесомым, как песчинка, однако ничего хорошего от него ждать не стоило.