Книга Последнее слово единорогов, страница 107 – Виолетта Орлова

Впрочем, через несколько дней ему удалось все же кое-что придумать. Как-то вечером, возвращаясь к себе, у фонтана на площади он увидел красочное представление. Мускулистый полуголый мужчина лихо жонглировал горящими копьями, а потом отправлял их в песок, куда они втыкались, шумно шипя, и гасли. Освещенный со всех сторон оранжево-красными факелами, ловкий и громадный, в темноте ночи умелец казался всемогущим. Зеваки с интересом следили за представлением, до него один тощий клоун жонглировал яблоками, однако разве это сравнится с огнем? Этот ловкач был поистине повелителем стихии.

После представления Инк робко подошел к мужчине, который занимался сейчас тем, что вытирал грязной тряпкой маслянистый пот со своего подтянутого тела. Казалось, он даже чуть прокоптился на огне, подобно саранче на гриле, хотя, скорее всего, так казалось из-за смуглого цвета кожи.

– Чего тебе, отрок? – строго поинтересовался он, заметив, что какой-то незнакомый парень неловко переминается с ноги на ногу, не решаясь начать беседу.

– Вы так хорошо управляетесь с огнем, господин. Не нужны ли вам помощники?

– Зачем, когда я и так зарабатываю за двоих? – весело рассмеялся армут. – Я кручу восьмерки, плююсь огнем, что ты можешь привнести в мое представление такого, что недоступно мне самому?

– Вы большой ловкач, я пожму вам руку? – поинтересовался мальчик. Факир самодовольно улыбнулся; конечно, он был предельно занят, однако потратить минутку-другую на удовлетворение собственного тщеславия он оказался не прочь.

Однако едва коснувшись своими пальцами до теплой ладони мальчика, он вдруг вздрогнул и резво отдернул руку.

– Что там у тебя? – изумленно воскликнул мужчина.

Тогда Инк чуть приподнял ладонь и в темноте стало отчетливо видно, как от нее исходит легкое огненное свечение.

– Я тоже факир, – скромно ответил Инк. – Но я могу делать это без огня, в отличие от вас.

Армут восхищенно присвистнул, во все глаза таращась на диковинное представление.

– Вот что, парень. Я передумал. Беру тебя в команду.

– Сколько вы мне заплатите? – серьезно поинтересовался Инк, ибо этот вопрос поистине касался жизни и смерти.

– Наглец ты, отрок. Получишь признание публики, ее бесконечную любовь, разве этого тебе мало?

– Мне нужны деньги, – упрямо повторил Инкард, чуть прищурившись. Очевидно, эта комичная серьезность, совершенно несвойственная его возрасту, развеселила факира, ибо он, откинув голову назад, зычно рассмеялся.

– Ладно, будешь получать венгерик после каждого представления, но только в том случае, если понравишься зрителям.

– По рукам! – совсем по-взрослому ответил Инкард, а факир вновь разразился хохотом. – Ну уж нет, я не дурак и руки твои больше трогать не стану, огненный мальчик, – весело произнес он и подмигнул.

Так, Инкарда взяли на работу. Это было первое мало-мальски серьезное и ответственное занятие, с которым он столкнулся, по сути еще ребенок. И оно было куда сложнее и даже болезненнее, чем просто клянчить деньги у сердобольных прохожих, ибо после представлений Инкард чувствовал безграничную усталость и опустошение. Естествознательские умения выкачивали из него всю силу, более того, порой он чувствовал сильную боль в руках. На нежной коже его появились пузыри с ожогами, которые он, сжав зубы, протыкал иголкой, после чего обкладывал прохладными пальмовыми листьями, размягченными в холодной воде. Ему казалось, так проще избавиться от волдырей. Целительство совсем у него не получалось, и он через какое-то время перестал пробовать. Он даже собственную мать не мог вылечить, что уж говорить о самом себе. Зато ему удалось приобрести некоторую популярность, ведь огненный мальчик стал известен почти во всем муравейнике. Его полюбили, ибо он представлял собой один сплошной контраст: бледнокожий на фоне своего загорелого учителя, серьёзный и излишне угрюмый, в то время как тот, напротив, не прекращая сыпал остротами, чужак и свой в доску – вдвоем с факиром они представляли собой весьма любопытный и контрастный тандем.