Книга Последнее слово единорогов, страница 106 – Виолетта Орлова

– Принесешь сегодня вечером монету. И я смогу к вам прийти. Но без денег не смей заявляться в мой дом.

Инкард уходил от них, не помня себя от усталости и отчаяния. Откуда он возьмет эти проклятые деньги? Что он может сделать? Разве что украсть их.

Был самый разгар дня, горячий воздух обжигал легкие, ему жутко хотелось есть и пить, ведь он сегодня добровольно лишил себя завтрака. Вернуться домой и посмотреть, как там мать? Или попробовать добыть венгерики? У фонтана на главной площади было прохладно, не в пример жаркой пустыне, и Инк присел на бортик, чувствуя себя совершенно измученным. Рядом с ним незнакомая женщина играла с сыном и щебетала что-то ласковым, шелковым голосом; глядя на ее доброе лицо, укутанное бархатистым платком, Инкард пролепетал, преодолевая страшную робость:

– У вас не найдется для меня монетки, добрая госпожа?

Достопочтенная армутка смерила Инка строгим взглядом и приняла весьма напыщенный вид.

– Одет хорошо, а при этом смеет попрошайничать?! Твои родители не способны обеспечить тебя? Разве ты не знаешь, что только трудом надобно зарабатывать себе на хлеб?

Благочестивая дама не поленилась прочитать ему целую лекцию, снабженную живописными примерами. Очевидно, она ощущала себя учителем нравственности, а когда закончила свою речь, то потрепала Инка по лицу, как бы ставя точку в их беседе.

– Ты понял меня, малыш? – спросила она перед тем, как безразлично отвернуться в другую сторону.

Инкард совершенно ничего не понял из ее слов, ибо почти не слушал, однако для себя он только что уяснил одну неприятную истину: мир не просто жесток, а лицемерно жесток. Так стоило вообще бороться за правду? Может надо принять правила игры? Как Саиб, который вместо благодарности за спасение, предпочел раздружиться с ним.

Отец, наверное, рассказал бы ему, помог разобраться, да только он бросил их с матерью ради чужой семьи, чужого мальчика, которого он даже не знал!

Когда Инк отходил от фонтана, в руке его блестела золотая монетка. Та самая, которую госпожа не захотела ему отдать по доброй воле, а он попросту стянул ее из матерчатого кошелька в тот момент, когда она отвлеклась на свое чадо. Ему было немного стыдно, однако не сильно. Дела поважнее занимали его мысли.

Инк все-таки добился того, что врач пришел к ним домой. Табиб напоил мать лекарственной настойкой с муравьиным спиртом, сделал несколько целительных инъекций.

– Она придет в себя, но болезнь тяжела. В армутских городах люди частенько страдают лихорадкой, слишком уж тут специфический климат. Тебе нужно заботиться о ней и регулярно давать лекарства.

После инъекций Павлия несколько раз приходила в себя, однако ничего членораздельного от нее нельзя было добиться. Впрочем, она несколько раз называла Инка Доландом, что ввергло мальчика в совсем беспросветное отчаяние.

С этого злополучного дня, казалось, все возможные неприятности обрушились на его голову, заставили принимать решения, принудили бороться за выживание. Ему позарез нужны были деньги. Он еще раз тщательно осмотрел всю камеру, и снова ничего не нашел, словно Нороган специально решил поиздеваться над ними, запрятав венгерики туда, где невозможно было отыскать.

Жизнь Инкарда в Тимпатру превратилась в одно непрекращающееся мучение: первую половину дня он самоотверженно ухаживал за больной, у которой, казалось, от лихорадки помутился рассудок, а вторую половину подобно голодному степному шакалу рыскал по муравейнику в поисках наживы. Иногда ему удавалось найти немного венгериков: для этого ему приходилось идти на удивительные ухищрения и унизительные просьбы. Иногда он без зазрения совести врал, в другой раз говорил правду, все спуталось в эти ужасные дни, перестало быть реальным. Милая его сердцу родина, Гераклион, словно недостижимая мечта растворилась в тумане новых бедствий, обрушившихся на его голову. Ему пришлось быстро повзрослеть, в считанные часы, даже не дни. Более всего его мучало осознание шаткости своего положения: жизнь матери по-прежнему висела на волоске, а от его действий, правильных и неправильных, целиком зависела ее жизнь. Каждый день представлял собой гонку, битву, неравную схватку с болезнью, мог ли он выйти в ней победителем? Вероятно да, если бы заработок его носил постоянный характер. Однако, покидая пределы дома, бедный мальчик каждый раз не знал, вернется он с пустыми руками или нет.