Книга Последнее слово единорогов, страница 238 – Виолетта Орлова

Мы отправили послание вместе с Рикки. Оказалось, что ящерица все время находилась у Доланда. Это его питомец, а не Инка, как мы все полагали вначале. Сегодня мы отправляемся в путь до Беру, и я буду говорить с Одди. Надеюсь, она простит меня, как и все вы. Артур ведь не держит на меня зла? А ты, Дан? Я сделал столько всего мерзкого, что даже уже не знаю: возможно ли вообще теперь получить ваше прощение? Диана будет ненавидеть меня всегда. Боюсь, что Артур тоже не поверит в мою искренность: ведь мной движет лишь чувство дружбы, которым наградил меня карлик. Наверное, так и есть. Но все же, как мне жаль Тина!

Тод.

Праздник рисовых фонарей быстро закончился, после чего наступило время тягостной скорби. Тин тяжело оплакивал отца, а ребята совершенно не понимали, как правильно поддержать друга и привести его в чувство. С каждым днем бедняга все более погружался в пучину уныния: по ночам его одолевали панические атаки, а утром он просыпался в холодном поту и смотрел в одну точку, не желая ни с кем разговаривать. К нему регулярно наведывались друзья: Артур, Дан и Диана так вообще по очереди караулили у его постели, остальные тоже периодически захаживали, даже учителя. Прекрасная сирена приносила своему любимцу озерной воды, убеждая всех в том, что это лучшее лекарство от всяких хворей. Но проблема заключалась лишь в том, что Тин вовсе не был болен. Его одолевала лихорадка иного толка – внутренняя, душевная.

В один из дней к нему заглянул тренер Даг де Вайт. Мельком покосившись на осунувшееся и посеревшее лицо бывшего ученика, армут вздохнул и присел на белоснежное одеяло.

– Прогуляемся? – бодро предложил он.

Тин с откровенным безразличием посмотрел на преподавателя и вяло пожал плечами.

– В Троссард-Холле славная погода. Впрочем, как и всегда, – продолжил уговаривать его армут. Тин без особой охоты подчинился; в последнее время ему стало как будто бы все равно, что с ним происходит.

Они неторопливо вышли из больничного крыла, миновали роскошный зал с колоннами и диковинными зверями. Золотистый солнечный свет, проникавший сквозь купол, ослеплял, и Тин в раздражении прикрыл глаза.

– Не хочешь подкрепиться? – лукаво поинтересовался преподаватель, отлично знавший о любимом времяпрепровождении Тина. Но тот даже к еде оставался глухим и безразличным.

– Что ж. Тогда я знаю, как тебя развлечь, – задумчиво произнес Даг де Вайт, потянув ученика за собой.

Погода и впрямь стояла чудесная: жгучее солнце покрывало янтарным золотом бархатистую траву, резные листья тополей и черные бутоны роз. Растительность на территории замка буйствовала, однако чуть ближе к лабиринту уже ощущались прохладные веяния грядущего смрадня. Жара там уже не казалась столь изнуряющей, терпко пахло прелыми листьями и яблоками, а в воздухе чувствовались нотки влаги, грозы, скорых перемен. Даг де Вайт отчего-то вел Тина прочь от замка и спальных городков, в непроглядную глухомань дубравы. И когда они приблизились к лесу, сплошной могучей стеной возвышавшейся перед ними, безразличный ко всему Тин все же немного обеспокоился.

– Куда мы идем? – глухо поинтересовался он, с неприятным чувством ощущая, как черные тени от деревьев погружают его в какое-то особенно мрачное настроение.