Книга Хозяйка молодильных яблок, страница 44 – Иви Тару

За Бурогневом спокойно наблюдала его жена, Звенила. В горнице душно было, потому сидела она у открытого окна, подставляя лицо ветерку. Утро только разгоралось, но солнечный диск уже метал стрелы по крышам, улицам.

– Лето жаркое, дождей давно не было. Не пожгло бы посевы, – певуче сказала женщина и стянула с головы плат, закрывающий две косы, уложенные вокруг головы.

Бурогнев прервал метания, уставился на жену, которая гребни из волос вытащила, давая косам упасть на спину.

– Ты чего разобралась-то? – прищурился он. – Чай, не вечер. А ну, войдет кто?

– Кто ж сюда войдет без твоего повеления, муженек? – хитро улыбнулась Звенила. – А мне уж так маятно, так душно, что хочется воздуха.

– Так вон окно открыто…

– Что окно… Я к тому, что городок наш больно маленький, душно тут мне, да и тебе, вижу, тоже. Не правда ли?

Жена случайно, а может, и нет, попала в самое больное место. Младший сын получил от отца во владение город Молодин с окрестными селами и угодьями. Стоял он на реке Младе, через него торговые пути в соседнее княжество вели, да и по реке купеческие лодьи шли, так что пошлины в казну удельного князя исправно поступали. Жить бы да радоваться, но нет.

С завистью смотрел Бурогнев на Семидол. Вот где жизнь бурлит, вот где власть и богатство, а он должен прозябать в захолустье. Что ж, так несправедливы боги? В один ведь день они у матушки родились, с небольшой разницей. Сперва Премислав, а через какое-то время, когда повитухи уж младенчика омыли и в материнскую рубаху укутали, чтоб пращуры матери новорожденного охраняли, у княгини снова схватки начались.

Опытные повитухи знали, что бывает такое, когда два дитя в утробе растут, только один послабее, вот и не увидеть его до поры. Родился еще один мальчик, радоваться бы, но княгиня на сморщенное личико глянула и в ужасе лицо руками закрыла. Потом говорила, что привиделось ей, что не ребеночка родила, а чудище навье. Повитухи родильную горячку винили, и княгиня, как в себя пришла, младенца рассмотрела и к груди приложила уже без страха. Но осталась в ней настороженность к младшему. Меньше она его ласкала, голубила, не то что старшенького.

Премислав рос не по дням, а по часам, смышлен был, быстр, умел. Бурогнев же и роста малого, и сложения хилого. Лишь с возрастом потяжелее стал, и то не вверх, а вширь пошел. Зато жена ему досталась краше нет. Звенила с детства боль руками унимала, отвары целебные варила, могла и дождь призвать, у Сварога милости попросив. И сейчас, четвертый десяток разменяв, красой не увяла. Волос густой, личико гладенькое, губы полные, манящие.

– Сдается мне, мы с тобой в одну сторону думаем, – Бурогнев к жене ближе подошел. – Только думы те опасные.

– Зато думы без деяния ничего не стоят, – усмехнулась Звенила. – Какие вести из Семидола везут?

Бурогнев на лавку рядом сел и рассказал новости, что гонец с письмом от доверенного человека привез. Наехали в стольный град девицы с мамашами, из которых князь жену выбрать хочет. Мол, у всех у них дар имеется, и мать Ставра с волхвой из святилища Макошиного их на ту силу испытывают.

Звенила слушала, не перебивала, а после задумалась ненадолго.

– Что ж, раз так, то кого-то они все же выберут. На ней Ставрушка наш и женится.

Бурогнев, который жену уже по плечику поглаживал, руку отдернул.