Книга Хозяйка молодильных яблок, страница 80 – Иви Тару

– Батюшка! – она дёрнула мужчину, что бурно обсуждал цену на провоз через реку, за одежду. – Там! Смотри!

Мужчина обернулся, Стрижак узнал старосту села Прибытково. До него не сразу дошло, что это отец Милавы. Потом он провёл рукавом по вспотевшему лбу. Вот, значит, каким путём его ведут. Что ж, поглядим.

Он спешился, осторожно снял девушку с седла, взял на руки.

– Ох, ты ж! – Будивой подбежал, уставился на дочь. – Что с ней? Прости, боярин, не признал сразу. – Он попытался поклониться, но вышло неуклюже. – И Чубарка с тобой! Да как вы нашлись-то? Что ж, глаз она не откроет?

– Морена её усыпила, а как разбудить, не ведаю, – вздохнул Стрижак. – А к ней меня вон лошадь привела.

– Это Чубарушка, – сказала Елеся. – Милавина кобылка.

– Мы домой едем, – Будивой посмотрел на боярина. – Давай с нами, может, там, на родной земле, под родными яблонями ей проснуться легче будет?

На том и порешили. Милаву осторожно положили в возок, а его затащили на плот. Два перевозчика встали по бокам плота и длинными шестами погнали по реке на другой берег. Во второй заход перевезли лошадей. Запрягли возок и поехали.

Перевозчик посмотрел им вслед, потом достал из шалаша клетку. Нацарапал на куске бересты короткое послание, привязал к лапке голубя и подкинул его вверх. Птица расправила крылья и понеслась по небу. Перевозчик шутливо ткнул жену в плечо.

– Вишь, какой у тебя муж молодец. На перевозе двойную плату снял, да за догляд и птицу с посланием ещё получу. Ты уж давай не подведи только, сына роди, помощника в моём деле.

Баба усмехнулась. Погладила живот. Сына, сына… Сперва дочку надо. Кто-то ж должен по хозяйству помогать, надоело одной на всю мужнину ораву готовить.

Голубь давно пролетел над трусящей по дороге повозкой и помчался дальше, туда, где ждали кусочек бересты с коротким, но очень важным донесением.

Ехали не быстро, не медленно, боялись спящую девицу растрясти. Елеся с ней в возочке сидела и с жалостью смотрела на лицо сестры. Боярин, что из леса её вынес, сказал, что Моренино заклятье на ней. Что ж такого сестрица сделала, что гнев богини на неё пал?

На особо сильных поворотах она руками голову Милавы придерживала, чтоб не ударилась о края возка. Горько ей было думать о матери и Беляне. Раньше тоже не так-то и хорошо у них в семье было, а ныне и вовсе плохо станет. Иной раз смотрела она на семьи, что в разы беднее их были, но где муж с женой ладом жили и детей своих голубили, и о таком же мечтала. Устала она жить под вечно недовольным взором матери. Всё ей не так и не этак. Теперь же и вовсе княжьей тещей станет и устроит свои порядки во всём Семидоле.

Елеся вздохнула, убила комара, что на щеку уже нацелился. И Горыня пропал. Она глянула на боярина, что за возком верхом ехал и с Милавы глаз не сводил, и тут же вспомнила, что её любимый с боярином этим ушёл.

– Скажи, а парень, что с тобой отправился, куда делся? – окликнула она его. – Горыней зовут… Не с тобой разве был?

– Нет, – Стрижак очнулся и качнул головой. – Он на лодке с купцом уплыл, с тем самым, что Милаву силой увез. Он, видно, и помог ей сбежать, а где сам, не ведаю.

По горькому вздоху он понял, что девица на другой ответ рассчитывала, и поспешил успокоить:

– Да не переживай. Он у тебя здоровяк, каких мало, не пропадёт.