Книга Хозяйка молодильных яблок, страница 82 – Иви Тару

– Будивой, – Стрижак не стал отвечать купцу сразу, – тут вот купчина заявляет, что дочери твоей жених.

Купец с неудовольствием скривился. Может, не знал, что на козлах сам отец сидит, то ли знал, но не считал это серьёзной помехой.

– Какой-такой жених? – Будивой встал во весь рост. – Ты, мил человек, медовухи перебродившей перепил? Не было ко мне от тебя сватов.

– У жены своей спроси! – заявил Доморад. – Мы с ней сговорились.

– Эво как! С каких это пор жена поперёд мужа дела решает? Нет уж. Хочешь свататься, так делай всё честь по чести. Как полагается.

Тут лицо купца и вовсе зелёными пятнами пошло. Одежда его была грязна и местами заляпана болотной тиной, видно, правду сказал, что по болоту ходил.

– Некогда мне тут лясы-то точить. Забирайте девицу, – отдал он приказ своим людям.

– Перед князем ответ не боишься держать? – спросил Стрижак.

– Да что мне князь? Есть ему дело до моей женитьбы?

– А вдруг есть? – вкрадчиво спросил Стрижак. – Может, до женитьбы дела и нет, а вот до самоуправства твоего очень даже найдётся. Брать жену без согласия – не по Прави.

– Очень даже по согласию, – Доморад подбоченился и снова скомандовал: – Забирайте.

Стрижак двинул коня, преграждая путь, но их было пятеро, а на обочине ещё трое стояло. Но тут Будивой хлестнул того, кто его конька держал, плеткой. Тот отскочил, лицо руками закрыл. Но вместо него другой подбежал, не пуская возок ехать, а третий Будивоя за свиту потянул, чтоб на землю скинуть. В это время на спину купцову человеку прилетело жердиной. Это Елеся на дне возка палку нашла и огрела. Тот повернулся и скорчил такую зверскую рожу, что девушка побледнела и отшатнулась. Убьёт ведь!

– Мне! Кидай мне! – Стрижак протянул руку, и Елеся догадалась, что надо сделать.

Орудуя жердиной, словно копьём, он разметал нападавших, но их всё равно было больше. Один падал, второй уже поднимался, а третий за ногу с коня тащил. Одолели его, повалили на землю, за руки, за ноги прижали. Стрижак уже видел, как к Милаве руки потянулись, зубами заскрипел. Но тут что-то произошло, кто-то одного из тех, кто его держал, вверх вздёрнул. Потом второго, а третьего Стрижак и сам отпихнул. Вскочил.

– Горыня! – тонко вскрикнула Елеся. – Горыня!

И точно, парень, с которым Стрижак Милаву искал, уже махал кулаками.

– Ах ты ж, стервец! – завопил Доморад и всё же обнажил меч. – Так ты не просто так ко мне в гребцы пошёл? Значит, ты девку из шатра выпустил, сбежать помог? Ну, вот я тебе сейчас уши пообрезаю!

Он кинулся на Горыню и, наверное, выполнил бы свою угрозу, но ему помешал Стрижак, ловко ткнул жердиной в живот. Доморад согнулся, но меч не выпустил. Пока он пытался продышаться, Горыня со Стрижаком и Будивоем его людей оттеснили и спинами к возку прижались. За ними Елеся пригнулась и поскуливала от страха.

Доморад выровнял дыхание, выпрямился, злой, как навий дух.

– Ну, всё. Хотел я по-хорошему дело решить. Всего-то навсего своё забрать. Теперь же дело иначе повернулось. Теперь придётся мне вас тут и положить всех. Ничего, мать-земля всех примет. И тебя, и тебя, и тебя, – он по очереди переводил взгляд с одного на второго, на третьего. – И тебя, красавица, тоже! – крикнул он Елесе.

– Совсем богов не боишься? – спросил Будивой, уже понимая, куда ветер дует. – Думаешь, простит тебя жена, если ты всех её родичей убьёшь?