Книга Сироткам в академии (не) место, страница 129 – Афина Туле

Рядом отец вёл бой с хладнокровной яростью. Его заклинания летели с молниеносной скоростью, защищая следователей и рассекая вражеские ряды. Он сковал целую группу врагов ледяным куполом, затем разбил его изнутри вспышкой магии, разметав фанатиков по сторонам, как тряпичных кукол.

Следователи работали быстро и методично: удары шли наотмашь, заклинания подавляли врагов, цепи ловко выбрасывались из артефактов и сковывали падающих на колени магов. Но их было неожиданно много. Гораздо больше, чем мы предполагали.

Слишком.

Но меня интересовал только один человек.

— Опоздал, сын герцога! — выкрикнул Маркус с хищной ухмылкой и взмахнул кинжалом над Алисией, будто нарочно давая мне время разглядеть лезвие, уже запятнанное кровью.

Я собрал остатки сил и ударил ментальной волной с такой силой, что трещины поползли по камню под ногами. Плевать, что я зачерпнул из жизненной энергии, разве имеет значение здоровье, когда речь идёт о жизни Алисии? Энергия взорвалась передо мной — ослепительный выплеск, сотрясший зал. Маркус пошатнулся, кинжал дрогнул в его руке, но он устоял. Проклятие! Его защита поглотила часть удара, мрачно вспыхнув, как погребальный костёр.

Я рванулся к нему, надеясь остановить его кулаком. Или хоть чем-то.

Он ударил. Волна ледяной воды хлестнула в меня, сбивая с ног, проникая сквозь одежду до костей. Она была ледяной, обжигающей до ломоты. Я почувствовал, как силы тают, как дрожь пронзает тело, но отчаянным рывком прорвался сквозь неё, пробивая путь скорее кулаками и каким-то безумным упорством, чем магией. Поглощённый яростью, я не чувствовал ни ожогов, ни режущего холода ледяных брызг, что хлестали по плечу и лицу.

Я должен был остановить его. Что бы ни стоило.

Отец разбирался со всеми остальными, и я был почти уверен в том, что рано или поздно, но они справятся. Мне же предстояло сойтись лицом к лицу с Маркусом.

Он замахнулся снова, но я рванул руку вперёд, цепляясь за лезвие ментальным захватом. Слабость сжала меня стальным обручем, мир пошатнулся, но я не отпускал. Кинжал замер в воздухе, вспыхнул от напряжения и с лязгом вырвался из его пальцев. Я перехватил его в воздухе, стиснув так крепко, что рука онемела, а потом с силой бросил прочь. Лезвие закружилось и со звоном ударилось о камень.

— Не тронешь её! — прорычал я, срываясь на хрип.

Маркус попытался отступить, но я, даже почти без магии, обрушил на него шквал атак. Плевать, что моя сила иссякала. Я бил кулаками, плечами, всем телом, вкладывая в каждый удар всё, что у меня осталось. Его защита трещала. Из носа у Маркуса заструилась кровь, он захрипел, спотыкаясь, отступая к алтарю, как загнанный зверь.

Я прорвался.

Добрался до Алисии, разрывая алые ленты на запястьях и лодыжках, словно они были змеями. Хватая её за плечи, прижал к себе, почти не веря, что она ещё дышит.

— Я здесь, слышишь? — прошептал я, не узнавая свой голос. — Ты со мной.

Она слабо открыла глаза. Бледность её лица пугала, но в глубине глаз теплился свет жизни. Слабая тень улыбки мелькнула на её губах.

Живая. Она жива.

— Уводите её! — скомандовал отец, его голос звучал как приговор.

Следователи ринулись ко мне, вставая живым щитом между мной и новыми атаками. Последние фанатики пытались прорваться к алтарю, но отец взмахнул руками, и ментальная буря, с грохотом сорвавшаяся с его ладоней, размела их по залу.