Книга Принцесса крови, страница 126 – Сара Хоули

— Почему бы тебе не лечь? — предложила я. — Я пришлю тёплого молока.

Она обхватила себя за плечи:

— Не надо.

По дому прошла рябь магии и отозвалась в моей голове — будто муха задела край липкой паутины, а я, паук, почувствовала вибрацию. Прибыли солдаты Пустоты и Огня — вести людей к свободе.

Дай ей пространство, напомнила я себе.

— Хорошо, — сказала я, отступая. — Но ты можешь позвать за чем угодно. Пожалуйста, отдохни, Аня.

Она не ответила.

Глава 24

Имоджен устроила серебряный бал у Дома Иллюзий — в честь десятого дня Аккорда.

Коридоры здесь были светлее: дрожали от свечей и тянулись вдоль молочно-белого мрамора с пыльно-зелёными и розовыми прожилками. Пол — наоборот: чередование розовых и зелёных квадратов, прорезанных золотыми нитями. Иллюзии больше всех домов чтут красоту, и здесь искусства было больше, чем где бы то ни было в Мистее: гобелены, картины, драпировки, вазы, ломящиеся от цветов, и ниши, полные статуй. На консольных столах полыхали канделябры, ещё свечи парили под потолком. Между восковыми огнями сновали пикси, посыпая нас душистым золотым порошком, пока мы, как в процессии, стекались к бальному залу. От обилия декора должно бы рябить в глазах, но вместо этого всё срасталось в безупречную гармонию, ведя взгляд от одной красоты к другой.

— Ты тут бывала? — спросила я Лару.

— Пару раз, — ответила она, трепеща алым веером, — но при Осрике Иллюзии устраивали меньше приёмов, чем прочие дома. Обычно король назначает нового принца или принцессу, чтобы вести дом, но он никому не доверил занять своё прежнее место.

Параноик — даже по отношению к своим.

— Он жил здесь?

Она покачала головой:

— За тронным залом — королевское крыло. Пользовались им не все правители в истории фейри, но большинство — да.

К нам подошла Гвенейра:

— Значит, ты и правда читаешь мои книги по истории.

Щёки Лары и без того были розовые под румянами, но, клянусь, алели ещё сильнее:

— Лишь стараюсь возместить годы, когда бегала от наставников. Ты сегодня чудо как хороша, Гвенейра.

На Гвенейре было не обычное для неё трико с туникой, а парадное платье — ледяно-белое, сиявшее в свечах. На короткие каштановые волосы водрузилась стеклянная корона.

— Не столь хороша, как ты, — сказала она Ларе. — Барды придумают десятки поэтических титулов, рассказывая потомкам о нашей эпохе. — Она быстро улыбнулась мне: — И тебе, разумеется, Принцесса Кенна.

— Лесть можно не расточать, — сухо отозвалась я. Отрицать было невозможно: Лара затмевала многих фейри в этом коридоре. Глянцевитые чёрные волосы, заколотые рубиновыми гребнями; пышные формы, подчеркнутые алым декольтированным платьем — на неё оборачивались почти все.

На мне — гранитно-бордовое платье в полюбившемся мне крое: рукава сходили на кистях острыми «клювами», а ровный вырез благоразумно не пытался делать вид, будто у меня есть чем похвастаться. Главная драматургия — в спине: глубокий ниспадающий хомут обнажал позвоночник до самой талии. С поднятыми волосами все видели Кайдо — змея, обвившего мою шею; серебряный хвост змейки струился по обнажённой спине. Я чувствовала себя, как никогда, прекрасной.

Лара и Гвенейра разговаривали, а я слушала вполуха, высматривая знакомые лица. По мере того, как нас вталкивало в узкое горлышко входа в зал, я снова пожалела, что ниже среднестатистического фейри. Осколки подарили мне вечную жизнь; неужели нельзя было заодно и пару лишних дюймов роста?