Книга Принцесса крови, страница 152 – Сара Хоули

Я — нет. Но кивнула: горло сдавило предчувствием.

— Та леди привела с собой служанку. Азраи по имени Элуна, — каждое слово далось ему с трудом. — Она была умна, нежна и красива, как зимняя ночь. У неё были невероятные глаза — чёрные, бездонные, будто видели всё; а когда она смеялась, в них вспыхивало сияние, словно северное.

Меня озарило. Эта Низшая из Иллюзий… значила для Гектора слишком много.

— Она была… хорошей, — он криво усмехнулся, и от этого кривого изгиба губ стало больней. — Настолько хорошей, насколько мне никогда не стать. Она верила в справедливость, в мягкость… в жизнь после звёзд, где в конце все равны. — Он сглотнул, кадык качнулся. — Где все будут счастливы — и поражало то, что она правда считала: они этого счастья заслуживают.

То, как он говорил о ней… боги. Хоть эта история и закончилась много лет назад, страх поднимался волной.

Глаза Уны заблестели, на тёмных ресницах подкатили слёзы. Она знала финал — и всё равно боялась его услышать.

— Леди из Иллюзий ушла и сделала вид, будто ничего не было, — сказал Гектор, — а Элуна возвращалась снова и снова. Она хотела помогать учить детей. У неё не было магии Благородных, но она читала им вслух. А я…

Он оборвался на хриплом звуке, рывком подошёл к книжному стеллажу и выхватил наугад том, словно ему требовалось что-то ухватить, на что-то смотреть, пока он говорит это.

— Я любил её, — выдавил он, пальцы побелели от давления на обложку. — Как не любил никогда и не полюблю уже.

Сердце у меня сжалось. Этот суровый, резкий, всегда на взводе принц любил служанку. И не любую — из самого дома короля.

— Мы прожили вместе пятьдесят лет, — сказал он, уставившись в книгу. — Пятьдесят лет, страшных ровно настолько же, насколько прекрасных, потому что эта любовь, что мы нашли, — нечто… нечто божественное, выше богов и магии, выше всего, во что я вообще умел верить, — о ней никто и никогда не должен был узнать.

Уна уже плакала беззвучно, слёзы катились по щекам.

Мне тоже защипало глаза.

— Ты не мог… — Я прочистила горло. — Не мог провести её в Дом Пустоты, как вы проводите подменышей?

Он качнул головой:

— Нельзя по виду понять, к какому дому относится Благородный фейри. Но у Элуны были эти глаза… и радуги… — Голос сорвался, он зло выругался и начал заново: — Радуги следовали за каждым её шагом, и скрыть их она не могла. Мой отец мог быть слеп от пьянства и ненависти, но что азраи Иллюзии поселилась в доме, он бы заметил — или кто-нибудь донёс бы. К тому же она хотела остаться. Быть помощью для фейри Иллюзий, кому требовалась помощь. — Он глянул на книгу и резко задвинул её обратно. — Разговор об этом заставляет меня всё ломать, — процедил он.

— Так ломай, — сказала Уна.

Он покачал головой:

— Я и так подал тебе достаточно дурных примеров.

Она огляделась, поднялась, подошла к письменному столу, где в ряд стояли вазы с засушенными чертополохами. Порылась в бумагах и перьях, взяла пресс-папье из завораживающего чёрного стекла.

— Вот, — протянула Гектору.

Он фыркнул, но принял.

— Всегда поощряешь насилие. Вот к чему приводит воспитание мной, — буркнул он.

Потому что их отец, принц Дрикс, был убит. А где была мать Уны? Была ли она жива? Я поняла, что никогда о ней не слышала. Как и о матери Каллена с Гектором. Если Дрикс поднимал руку… Осколки, вдруг обе уже мертвы?