Книга Дело смерти, страница 25 – Карина Халле

В животе неприятно скручивает — может, это от кофе натощак.

— Но она же так радовалась, что попала сюда…

— Подобное случается чаще, чем ты думаешь, — произносит он строго. — Каждый год кто-нибудь уезжает. Изоляция может оказаться непосильной.

— Даже с твоими еженедельными консультациями? — замечаю я.

— Я психолог, а не волшебник, — отвечает он. — У каждого разная сила духа. И в этом нет ничего постыдного.

— А как насчёт меня? — спрашиваю я. — Ты думаешь, я достаточно сильная?

Он смотрит на меня, и в холодной оболочке его взгляда проступает тепло, почти нежность.

— Думаю, это ещё предстоит выяснить. Но если бы я делал предположение прямо сейчас — сказал бы, что да. Пойдём?

Кинкейд жестом указывает на дверь, и я иду за ним. Он открывает её для меня, и мы выходим наружу, в позднее утро, утонувшее в тумане.

— Увидимся позже, Сидни Деник, — произносит он с лёгкой улыбкой, прежде чем исчезнуть в серой дымке.

ГЛАВА 7

После обеда — сытного овощного рагу с фасолью и тыквой, которое я ковыряла без особого аппетита — наша группа разделилась на две группы. Джастин, Нур, Альберт, помешанный на морских ежах, и рыжая Кристина из Чикаго отправляются к плавучей лаборатории работать с доктором Эрнандесом, а остальных отправляют к тотему, где уже ждет Ник.

Разговор с Кинкейдом все еще крутится у меня в голове, пока Ник раздает нам рюкзаки со всем снаряжением для сбора. Мне нужно взять себя в руки. Кинкейд сказал, что не следил за мной, и я ему верю, но то, что я так быстро отказалась от своего мнения, — тревожный знак. Не знаю, что именно в нем так действует на меня, но спишу всё на тот сон… эротического характера.

Ошибки мне уже дорого обходились, и хотя мое сексуальное влечение порой бывает чрезмерным, импульсивность можно обуздать. Хотеть профессора — не преступление, если не пересекать ни одной черты и все останется у меня в голове — это превратится в безобидное увлечение. А значит, нужно перестать быть такой… раскованной рядом с ним. Не сказать, что я флиртую, но определенно чувствую себя с ним свободнее, чем следовало бы. Надо остановиться, пока это не перерастет в гиперфиксацию с глупыми поступками.

Мы идем по лесной тропинке за корпусом. Ник говорит, что сейчас ею почти не пользуются — окрестности признаны охраняемой территорией, хотя примерно в пятнадцати километрах отсюда все же есть лесозаготовительный лагерь.

— Лагерь номер девять — наши ближайшие соседи, — говорит он, шагая впереди с кривой походной палкой. — Если вдруг случится какая-то чрезвычайная ситуация, а, конечно, такого не будет, просто идите по этой дороге. Путь тяжелый, но в итоге вы до них доберетесь. На юге от нас, у входа полуострова Брукс, есть резервация Чеклсет, но туда только по воде, и с разрешения.

«Хм, чрезвычайная ситуация», — думаю я. Они наверняка помогли бы и без разрешения. Интересно, какие вообще бывают ЧП в этом месте, но я не хочу портить атмосферу таким вопросом.

Туман начинает рассеиваться, солнце почти пробивается сквозь верхушки деревьев. Настроение у всех легкое, медный звон медвежьих колокольчиков на рюкзаках вплетается в звуки леса. По просьбе Ника достаю компас и наблюдаю, как стрелка поворачивается на северо-восток: справа земля выравнивается, слева из-под тянущихся ввысь ситхинских елей поднимается крутая гора. Ветви отзываются криками воронов, то и дело пролетают черные птицы, а из кустов доносится печальный зов пестрого дрозда. Я глубоко вдыхаю запах хвои и сырой земли.