Книга Дело смерти, страница 70 – Карина Халле

— А если это нечто большее?

— Тогда веди себя как профессионал, — строго говорит она. — Ты ее врач, ради всего святого. Ты ведь можешь держать себя в руках, правда? Ты должен быть рядом с ней как врач. Не как друг, не как кто-то еще. Тебе нужно сохранять дистанцию, иначе все запутается. Уже запуталось, — она делает паузу, вздыхает. — Просто она недостаточно умна.

Что, блядь?

Ее слова словно нож вонзаются мне в грудь. Внезапно я вспоминаю начальную школу, когда подслушала, как красавчик класса Райан Корриган говорил Вики Бесси, что ненавидит сидеть рядом со мной на математике, потому что я выгляжу такой глупой, пытаясь решить уравнения. Я с трудом справлялась с математическим анализом в колледже, потому что его слова застряли во мне, заставляли думать, что я идиотка.

И вот теперь слышать такое от Эверли, которая недавно называла меня блестящей, своей звездной ученицей — это просто удар ниже пояса.

Она лгала мне.

— Она умная, — резко обрывает ее Кинкейд. — Просто приспосабливается. На это нужно время. Она докажет свою ценность, просто не сейчас.

— Что ж, ты недостаточно усердно работаешь, доктор Кинкейд, — говорит она.

— Как и ты, — тихо отвечает он. — Что касается других студентов…

— Оставь их мне. Со временем они могут оказаться полезными, — я слышу, как она подходит к двери. — Терпение — ключ к успеху.

Меня не должны здесь застать. Быстро поворачиваюсь и бегу по коридору в общую комнату. Стою там, прижавшись к стене, с колотящимся сердцем, молясь, чтобы она не пошла по следу из капель воды и не нашла меня.

Затем слышу, как закрывается дверь наружу.

Я тяжело выдыхаю, прикладывая руку к груди. Боже.

Мне нужно время, чтобы прийти в себя. Меньше всего я хочу, чтобы Кинкейд подумал, будто я что-то слышала. Легонько постукиваю пальцами по лицу и шее, пытаясь успокоиться и взять себя в руки.

Когда я наконец готова, возвращаюсь по коридору и стучу в дверь Кинкейда. На этот раз она закрыта.

— Войдите, — слышу его голос.

Открываю дверь и просовываю голову. До меня доносится запах сладкого табака. Кинкейд сидит за столом и смотрит на маленький белый квадратик бумаги, прежде чем убрать его в ящик. Через мгновение я понимаю, что это одна из тех мини-фотографий Полароид, как та, которую он делал на пляже. Самокрутка дымится в пепельнице на подоконнике, где ее затушили.

— Садись, — говорит он, и когда наши глаза встречаются, я вижу в них разочарование. Я бы все отдала, чтобы узнать, о чем именно они говорили.

Меня испытывают, чтобы доказать, насколько я умна? Доказать, что я достойна работать в фонде Мадрона? Может, это на самом деле больше похоже на стажировку? Именно поэтому мы все здесь?

«К черту это», — думаю я, раздражаясь, что стала каким-то объектом негласного тестирования. Я никогда здесь не буду работать.

Но есть часть меня, которая не хочет бунтовать, часть, которая хочет здесь работать, жаждет признания и одобрения в жизни. Я не уверена, какая из этих частей сильнее.

Мы с Кинкейдом какое-то время смотрим друг на друга.

Его одержимость мной…

Почему именно я?

— Ты выглядишь уставшей, — наконец говорит он.

Я вздрагиваю от этого замечания и киваю в сторону темных кругов под его глазами.

— Ты тоже, доктор.

Он кивает, проводя рукой по линии подбородка.

— Да. Я тоже плохо сплю последнее время. Возможно, это заразно.