Книга Жгучее маленькое проклятие, страница 29 – Джей Ти Джессинжер

Это я понимаю — пожни то, что посеял. Каплата, придумавшая это наказание, явно не шутила.

В смысле, он же украл её душу. У неё были веские причины злиться. Мстить. Бесноваться.

Какой бы предок он ни был, должна признать, я впечатлилась таким уровнем мелочности.

— Что такое? Что происходит? Говори со мной! — резко сказал Дакс.

Звук его голоса вырвал меня из раздумий. В ушах у меня пронеслось ещё кое-что, сказанное Селестой. То, что я истолковала неправильно.

«Убей татуированного дьявола, пока он не убил тебя!»

Она говорила не о Даксе. Она говорила о Маттиасе.

И «жертва», которую нужно принести, чтобы положить конец проклятию, жертва, о которой говорил сам Полый человек, — это был не Дакс. И не я.

Это был он.

Когда я снова взглянула на могилу, имя Дакса сменилось именем Маттиаса.

С абсолютной ясностью я вдруг поняла, что должна сделать.

Подойдя к могиле, я прижала обе ладони к гладкому, холодному надгробию, сжала его изо всех сил, посмотрела на Полого человека и провозгласила своим лучшим шекспировским драматическим голосом:

— Маттиас Руссо, силой моей крови я развязываю тебя. Твой долг уплачен. Пусть украденные души будут освобождены. Пусть проклятие будет снято!

Тишина.

Светлячки заколебались в нерешительности. Полый человек не двигался.

Спустя долгое мгновение Дакс произнёс:

— Э-э… что сейчас происходит?

Через плечо я крикнула:

— Я пытаюсь снять проклятие! Очевидно же! Небольшая поддержка была бы кстати, Солнышко!

— Ла-а-адно, слушай. Не хочу звучать негативно или типа того, но, кажется, это не сработало…

Он оборвался на резком крике и согнулся, схватившись за живот.

Именно тогда земля под моими ногами простонала, словно пробуждаясь древний зверь, и задрожала.

Глава 12

Жгучее маленькое проклятье

ДАКС

Моё тело горело.

Каждый сантиметр кожи пылал, обжигался и дымился. Татуировки, с которыми я родился, на этот раз не просто извивались — они восставали, отрывались от моего тела и скользили в воздухе, словно живые тени. Они вырывались с такой мучительной болью, что я не мог даже кричать. Лишь хватал воздух, пока каждая извивающаяся печать отрывалась, оставляя после себя сырую, кровоточащую плоть.

Петра что-то кричала. Её голос был далёким из-за оглушительного гула катакомб. Камень трескался. Пыль заполняла воздух. Светлячки, метались в сумасшедших спиралях, их жуткое свечение бешено мерцало.

И впервые я увидел его.

Полый человек стоял недвижимо на краю тумана. Его безликое лицо ничего не выражало, но я почувствовал сдвиг в воздухе. Древние узы разрывались. Зловещий старый договор распадался.

Он поднял руку. Не для того, чтобы подозвать или указать на меня или Петру, а чтобы схватиться за собственное горло.

Проклятие разрывало теперь его.

Тёмные щупальца чернил вырвались из его призрачной формы, хлестнули, закружились, затем растворились в ничто, отрываясь от его плоти. Символы, что связывали его существование и приковывали к ужасной обязанности веками, исчезали один за другим.

Он пошатнулся. Ужасающий, потусторонний крик агонии наполнил воздух.

Краем глаза я уловил движение. Сначала подумал, что это просто пыль и движущиеся тени играют со мной, но затем я ясно увидел их, — дюжины силуэтов, поднимающихся из разрушающихся могил вокруг нас.

Женщины.

Бледные и призрачные, светящиеся потусторонним сиянием, они бесшумно поднимались, всплывая вверх. Их лица были размыты, но я знал, кто они. Чувствовал, кто они.