Книга Такие лжецы, как мы, страница 58 – Джей Ти Джессинжер

Последние несколько раз, когда я спотыкалась и влюблялась, заканчивались катастрофой.

На этот раз я собираюсь держать себя в руках, не снимать трусики и остаться на безопасной стороне любви, выйдя замуж за мужчину ради денег.

Смотрю ему в глаза и четко произношу каждое слово.

— Шаг. Назад. Или сделка. Отменяется.

Каллум горячо отвечает: — Ты не хочешь, чтобы я двигался.

— Очень хочу.

— Не лги мне, черт возьми!

Почему он должен так хорошо пахнуть? Почему он должен чувствовать себя так хорошо? И почему, ох почему, он должен домогаться, чтобы я сказала ему правду, когда мы оба знаем, что все будет гораздо проще, если я солгу?

О, да. Потому что его кровожадное эго требует, чтобы каждая женщина на расстоянии крика бросалась к его ногам и умоляла родить ему красивых, богатых, имеющих право на жизнь детей.

Я мило улыбаюсь ему.

— За каждую секунду, что ты будешь стоять на этом месте, я добавлю к контракту миллион долларов.

Над его головой сгущаются грозовые тучи. Каллум злобно смотрит на меня, его челюсти выпирают, а брови сведены вместе.

О, какой кайф я получаю от того, что свожу его с ума. Это извращение, но для него это хорошо. Мужчине нужен в жизни кто-то, кто не трусит и не падает в обморок в его присутствии.

На самом деле, возможно, я оказываю обществу услугу. Я должна получить за это налоговый вычет.

— Я могу заниматься этим весь день, миллиардер. Просто продолжу считать свои деньги, пока ты не решишь уйти.

В его груди раздается низкий, опасный звук. Он становится громче, когда я шепчу: — Ты поднялся еще на десять. Дорогой.

Каллум отстраняется от меня, поворачивается, запускает руки в волосы и встает спиной ко мне, заложив руки за голову. Он тяжело выдыхает.

От потери тепла его тела меня знобит. Я неуверенно обхватываю себя руками и пытаюсь стряхнуть туман сексуального желания, затуманивающий мое зрение.

Хорошо, что сегодня я надела бюстгальтер, потому что иначе передняя часть блузки была бы разорвана моими сосками. Эти чертовы штуки такие твердые, что ими можно выдавить стекло.

Когда Каллум снова поворачивается ко мне, он держит себя в руках. Выражение его лица спокойное. Огонь в его глазах угас. Единственное, что осталось от его неожиданного возбуждения, — это взъерошенные волосы, торчащие в разные стороны, где он их дергал.

Он спокойно говорит: — Двадцать миллионов есть. А теперь пойдем подписывать бумаги, пока один из нас не сделал то, о чем потом пожалеет.

Каллум хватает меня за запястье и не отпускает его до тех пор, пока я не оказываюсь за прилавком в передней части магазина с контрактом перед глазами и ручкой в руке.

Каллум, Уильям и сияющий Эндрю стоят по другую сторону прилавка, а я смотрю на контракт и колеблюсь.

В дверь входит мужчина. Прежде чем он успевает сказать хоть слово, Каллум подходит к нему, выталкивает обратно, захлопывает дверь перед его носом и запирает ее.

— Эй! Это был клиент!

— Больше нет. Подпиши эти гребаные бумаги.

В отчаянии я смотрю на Уильяма.

— Мне нужно кое-что добавить к этому.

Адвокат открывает рот, чтобы ответить, но Каллум огрызается: — Ты получишь свои деньги. Просто подпиши.

Я не унываю и говорю: — Я вижу, что жить с тобой будет весело. А как насчет работы для мужа моей подруги?

Каллум смотрит на меня с другого конца магазина. Сжав челюсть, он говорит: — Сделано.