Книга Растворяюсь в тебе, страница 26 – Джей Ти Джессинжер

— «Хорошо» — слишком слабое слово для того, что я сейчас чувствую. Отличная работа, ковбой.

Он целует мою макушку, выпуская еще один долгий вздох и усмехаясь.

— Это был только первый раунд, милая.

— Правда? Как интересно.

Коул снова смеется. Мне нравится этот звук, низкий, львиный рык у моего уха. От него по всем моим нервам пробегает дрожь восторга. Я прижимаюсь к нему еще крепче, наслаждаясь каждым мгновением.

— Ты очень большой. Везде.

Его грудь сотрясается от смеха.

— Спасибо?

— Это комплимент. Мне нравится, какой ты большой. Какой сильный. Это заставляет меня чувствовать себя...

Я хотела сказать «в безопасности», но вдруг смутилась. Но Коул снова доказывает, что умеет читать мысли.

— Хорошо. Я хочу, чтобы со мной ты чувствовала себя в безопасности.

Я морщу лоб.

— Откуда ты знаешь?

Он на мгновение задумывается.

— Ты знакома со «Звездным путем»?

— Странный переход, ковбой.

— Это «да» или «нет»?

— Да, я знакома со «Звездным путем».

— Значит, ты знаешь, кто такой мистер Спок.

— Как мы можем говорить о вулканах, пока ты все еще во мне?

— Я уже иду к цели.

— Добирайтесь быстрее.

Коул мягко шлепает меня по заднице.

— А теперь помолчи.

Ухмыляясь ему в шею, я говорю: — Удачи тебе.

Он вздыхает, а затем отвечает: — У нас есть немного вулканского слияния разумов, которое сделал бы мистер Спок.

— Но без необходимости прикасаться к лицу друг друга, чтобы объединить наши мысли.

— Именно так.

— Значит, это совсем не то, что вулканское слияние разумов. Это просто телепатия.

— Ты всегда так споришь?

— Я не спорю. Это логика.

— Значит, это «да».

Теперь моя очередь хихикать.

— Наверное, да.

Коул обхватывает меня сзади и крепко сжимает. На ухо он шепчет мне: — Ты чертовски милая.

Мое лицо раскраснелось от удовольствия. Мое сердце тает. Но поскольку я не хочу показаться слишком большой дурой, то делаю вид, что его похвала меня не волнует.

— Я была бы еще милее, если бы у меня не урчало в животе.

— Ты голодна?

— Да. Мы с девочками не ужинали перед тем, как отправиться в бар.

Его тон становится неодобрительным.

— Сколько тебе лет?

— Тридцать... с небольшим.

— Что ж, мисс Тридцать с небольшим, ты не очень-то умеешь быть взрослой.

— Потому что я не поужинала?

— Потому что ты отправилась на ночь пить, не накормив сначала свое тело. Ты не позаботилась о своих базовых потребностях.

Я отталкиваюсь от его груди и сажусь, улыбаясь его строгому, красивому лицу. Затем покачиваю бедрами и легонько царапаю ногтями его пресс.

— Напротив, ковбой. Я забочусь о своих основных потребностях прямо сейчас.

Коул смотрит на меня так, как, по его мнению, должно быть ужасно страшно. Моя улыбка превращается в ухмылку.

Потом он переворачивает меня на спину и щекочет, а я кричу от смеха.

Эта ночь может стать лучше, только если он оставит мне сто пятьдесят миллионов долларов, выходя за дверь.

Ее смех — это музыка. Особенно этот смех, так непохожий на тот, что я слышал в баре, со всей его печалью и острыми краями. Этот смех легкий и яркий, он снимает еще один жесткий слой с моего сердца.

К тому времени как эта ночь закончится, она разденет его догола.

Сияя, Шэй обнимает меня за плечи.

— Ты даешь мне надежду на человечество.

— Что за чертовщина?

— Мужскую часть человечества.

— Значит, ты имеешь в виду мужчин.

Она нахмурила брови.

— Я понятия не имею, что говорю. Ты так хорошо перемешал мой салат², что я придумываю слова на ходу.