Книга Растворяюсь в тебе, страница 29 – Джей Ти Джессинжер

— Да. Значит, хищная птица видит прекрасную голубку...

— Подожди, ты должен был рассказать историю о том, как мы встретились как люди в другой жизни, а не как птицы в этой.

— Ты издеваешься надо мной?

Шэй стучит кулаком по моему плечу.

— Мне нужна моя история! Расскажи ее правильно!

Я снова смеюсь, потому что, видимо, это моя новая фишка.

Хорошо, что мы проведем вместе только одну ночь. Если бы мы начали встречаться, моя репутация хладнокровного, безжалостного ублюдка была бы разрушена в течение недели.

— Хорошо, моя упрямая голубка, — бормочу я, целуя ее в висок. — Вот твоя история. Давным-давно самый совершенный ангел, которого когда-либо создал Бог...

— Теперь ты затронул библейскую тему? — перебивает Шэй в раздражении. — Сначала птицы, потом Библия. Мне неприятно это говорить, но ты ужасно рассказываешь истории.

Я переворачиваю ее на спину и целую, выдыхая воздух только тогда, когда она трепещет подо мной, впиваясь ногтями в спину и хныча от желания.

— Это радует, потому что с меня хватит разговоров. Пора снова трахаться, милая.

— Слава богу. Я уже почти заснула.

Мы ухмыляемся друг другу. Затем я тянусь за еще одним презервативом, думая, что десятков, которые у нее в сумочке, не хватит.

Мы трахаемся. Едим. Потом трахаемся снова, снова и снова. Мы разговариваем и смеемся, пока утреннее солнце не пробирается сквозь оконные тени. Когда она зевает, ее веки тяжелеют, а прекрасные глаза стекленеют от усталости, я укладываю ее под покрывало и держу, пока ее дыхание не становится глубоким и ровным.

Потом я лежу, борясь с желанием остаться, пока она снова не проснется.

Я хочу узнать ее. Все о ней. Все ее секреты и страхи, все то, что делает ее такой, какая она есть. Но это означает, что ей придется узнать и меня... и это было бы катастрофой.

Я — последнее, что нужно этой невероятной женщине в ее жизни.

Но поскольку я эгоист, то остаюсь здесь дольше, чем следовало бы, вдыхая ее запах, ощущая тепло ее мягкого тела, запоминая точный цвет ее волос.

Затем поднимаюсь и смотрю, как она мирно лежит на кровати, пока я молча одеваюсь. В дверях спальни оборачиваюсь, чтобы бросить последний, долгий взгляд.

Прощай, прекрасная Шэйна. Это была моя привилегия.

Может быть, в другой жизни.

С болью в сердце я выхожу из номера.

Я просыпаюсь от стука в дверь гостиничного номера. Не знаю, как долго они стучат, но подозреваю, что очень, потому что каждый последующий стук становится громче. Сажусь в постели, стону от боли в теле и оглядываюсь. Коул ушел.

Еще до того, как открыла глаза, поняла, что его здесь нет. Я засыпала под звуки его ровного дыхания, под его успокаивающее тепло у меня за спиной, и отсутствие этого не давало покоя. Я знаю, что мы договорились провести только одну ночь, но часть меня втайне надеялась, что он передумает.

Как и я.

Очевидно, что нет.

Подавив разочарование, поднимаюсь с кровати, хватаю белый махровый халат, висящий на крючке возле ванной, и завязываю поясок на талии. Спешу через гостиную. Заглянув в щель входной двери, вижу незнакомого мужчину в черном костюме, стоящего в коридоре. В одной руке он держит белый чехол для одежды.

На вид ему около тридцати лет. Темные волосы коротко острижены. Он подтянут, широкоплеч, с пронзительным взглядом, который может дать Коулу фору.