Книга Растворяюсь в тебе, страница 7 – Джей Ти Джессинжер

Я говорю: — Я передумала.

— О чем?

— О том, что я хочу быть здесь. Я рада, что подошла. Спасибо, что позволил мне остаться.

— Тебе не рады.

Еще одна улыбка растягивает уголки моего рта. С тех пор как я подсела к нему, я улыбалась больше, чем за последние три месяца.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты странный?

Он пожимает плечами.

— Все.

— И тебя это не беспокоит?

— Ты когда-нибудь смотрела документальные фильмы о серийных убийцах? Тед Банди, Джеффри Дамер, такие парни?

— Да. А что?

— Первое, что говорят соседи, когда узнают, что жили рядом с парнем, который разделывал людей и ел их, — «Он казался таким нормальным».

— То есть ты хочешь сказать, что не собираешься расчленять меня для своего барбекю на выходных?

— Я говорю тебе, что чем более нормальным кажется человек, тем больше скелетов зарыто у него на заднем дворе. О чем ты уже знаешь.

— Как это?

— Готов поспорить на свой дом, что твой бывший клоун казался самым благополучным человеком, которого ты когда-либо встречала... поначалу. А потом маска спала, и ты увидела под ней монстра.

Коул как будто прочитал сценарий всех моих отношений с Четом. Точность всех его предположений нервирует. Но только потому, что это заставляет меня чувствовать себя такой обнаженной. Такой замеченной.

Такого чувства я не испытывала уже очень давно.

— Да. Но он никогда не считал себя таким. Только человек с добрым сердцем может понять, когда он сам становится монстром в чужой истории. Смелость, с которой он разбивает собственное сердце, чтобы спасти чужое, доказывает, что на самом деле он не монстр. Он герой. Он просто хочет считать себя плохим парнем, чтобы ему больше никогда не было больно.

Молчание тянется до тех пор, пока не становится напряженным и гулким. Теперь мы даже не пытаемся притвориться, что зрительный контакт не носит сексуального характера.

Когда официант подходит к нашему столику и спрашивает, не нужно ли нам чего-нибудь, мы оба одновременно говорим «Да», не отрывая взгляда друг от друга.

Много месяцев спустя, когда наши сердца будут избиты и окровавлены, когда все слезы будут пролиты и мы снова станем чужими, я вспомню этот момент и пойму, что уже была потеряна.

Она прекрасна, эта женщина с зелеными глазами, острым умом и слабостью к мужчинам, которым нужна терапия. Красивая, умная и наблюдательная, что делает ее опасной, и мне, черт возьми, следует держаться от нее подальше.

У моих ног другие планы. Они отказываются двигаться, хотя я продолжаю настаивать, чтобы они унесли нас как можно дальше от нее.

Это не единственная часть моего тела, которую она завораживает.

Мой член, мое сердце и каждый нерв под моей кожей — все болит по ней.

В неловкой тишине официант прочищает горло.

— Еще виски, сэр?

— Два.

Я говорю это таким тоном, который он правильно понимает как отказ. Он уходит, оставляя нас с Шэй наедине в нашем маленьком напряженном мирке.

Я говорю: — Не надо меня романтизировать.

— Это было просто наблюдение. Плохие парни никогда не думают, что они плохие. Они слишком заняты тем, что указывают пальцем и обвиняют всех остальных в том, что они сделали то, что сделали. Кроме того, во мне больше нет романтики. Чет излечил меня от этого.

Я кривлю губы от отвращения.

— Чет? Даже его имя звучит по-клоунски.

— Правда? Я думаю, это хорошее имя. Мужественное.