Книга Beg For Me Morally Gray Book 3, страница 121 – Джей Ти Джессинжер

Когда я остолбенело смотрю на нее с открытым ртом, мама вздыхает.

— Полагаю, мне придется самой приготовить себе кофе. Встав, она направляется к стойке. — Хочешь еще чашечку?

Я кладу локти на стол, опускаю голову на руки и издаю стон.

— Я приму это за согласие.

Когда она ставит передо мной полную чашку и возвращается на свое место за столом напротив меня, я убираю руки от лица и свирепо смотрю на нее.

— Ты не можешь оставаться здесь с нами.

— Не будь смешной. Я не могу жить одна.

— Не можешь или не хочешь?

Мама смотрит на меня поверх своей чашки с кофе, делая глоток.

— Мама, я очень стараюсь не ругаться на тебя. Пожалуйста, не усложняй мне задачу.

Склонив голову набок, она задумчиво смотрит на меня.

— Ты думаешь, я была ужасной матерью, потому что плохо относилась к тебе. Но я была очень мила с твоим братом. Посмотри, чем это обернулось. Однако я хочу извиниться за одну вещь. Та девушка, которую ты привела домой на Рождество, когда училась в колледже…как ее звали? Салли? Энни? Я не помню. В любом случае, я сделала забавное замечание, но я могла бы сказать, что она была задета. Не все понимают мое чувство юмора.

Я в отчаянии оглядываю комнату.

— Что, черт возьми, происходит? Меня записывают? Это что, какое-то шутливое видео, которое ты выложишь в Интернет за лайки?

— Выпей еще Baileys, тебе станет лучше.

— Знаешь что? Нет. — Я отодвигаю свой стул и встаю, глядя на нее сверху вниз. — Это чушь собачья. Ты не можешь прийти в мой дом, притвориться, что не знаешь меня, и вести себя так, будто у тебя слабоумие, а потом небрежно объявить, что ты обманывала моего брата, чтобы заставить его выгнать тебя. И не только это, но и то, что у тебя, очевидно, достаточно денег, чтобы позаботиться о себе, просто ты этого делать не хочешь.

Харлоу в пижаме, зевая, заходит на кухню.

— О чем ты кричишь?

— Твоя мама расстроена из-за меня, дорогая.

— Почему?

— По разным причинам, но все сводится к тому, что я редко говорила ей, что достаточно сильно любила ее, когда она была маленькой.

— Ты никогда не говорила мне, что любила меня, когда я была маленькой!

Маму не трогает моя вспышка гнева. Выдержав мой разъяренный взгляд, она спокойно говорит: — И все же ты здесь, такая взрослая и успешная, живешь прекрасной жизнью. По сравнению с твоим старшим братом, которого осыпали безусловной любовью, но который оказался бесполезен, как кроличье дерьмо.

Я решительно говорю: — Не смей говорить, что я должна благодарить тебя за то, что ты меня не любишь.

— Я всегда любила тебя, София. Я просто не хотела повторять одну и ту же ошибку дважды. Детям нужны дисциплина и постоянство, как в армии. Чем больше мягкости ты проявляешь к ним, тем хуже становится их характер. К тому времени, когда твоему брату исполнилось шесть, стало ясно, что я поступала с ним неправильно, поэтому я изменила свой подход к тебе. Все это было очень продуманно.

— Тебе нравится твое притворное слабоумие и твоя фальшивая хрупкость?

— Точно.

После долгого напряженного молчания Харлоу произносит: — Ого, бабушка. Это похоже какое-то фальшивое дерьмо.

Возможно, мне следует сократить ее домашний арест с двух недель до одной.

— Следи за языком, Харлоу.

Моя мать усмехается, размахивая рукой в воздухе.

— Ох уж эти молодые люди с их нежной психикой. Я растила не слабака, а воина. И у меня получилось!