Книга Beg For Me Morally Gray Book 3, страница 124 – Джей Ти Джессинжер

— Подумай о своей дочери. Ей полезно, когда рядом семья.

— Только не тогда, когда семья – ты.

— Ради всего святого, ты ведешь себя так, словно я убиваю щенков ради забавы в свободное время.

— Мне все равно, чем ты занимаешься в свободное время, главное, чтобы ты была подальше от меня, когда делаешь это. Две недели, мама. Это моя последняя жертва. Если тебе этого недостаточно, ты можешь уйти прямо сейчас.

Она рассматривает меня в слегка удивленном молчании, в уголках ее рта играет намек на улыбку. Если бы я не знала ее лучше, то подумала бы, что она гордится мной.

— Хорошо, София. Две недели. Спасибо.

Я прищуриваюсь, пытаясь понять, не было ли в ее словах сарказма, но отвлекаюсь – и прихожу в ужас, – когда она подходит ко мне с протянутыми руками.

Я стою неподвижно, когда мама обнимает меня.

Дрожащим голосом она шепчет: — Ты хороший человек. И хорошая мать. И я должна была сказать тебе, что любила тебя, когда ты росла. Приношу извинения за то, что не сделала этого. Я всего лишь пыталась сделать то, что считала правильным.

С тихим всхлипом мама отпускает меня, вытирая свои глаза. Она отворачивается и медленно идет в гостиную, ссутулив плечи, как будто ей плохо.

— Я на это не куплюсь, ты, великая притворщица!

Она выпрямляется и, не оборачиваясь, показывает мне большой палец. Смеясь, она кричит: — Я всегда знала, что ты умнее своего брата.

Клянусь всем святым, если я не убью эту женщину до истечения двух недель, это будет чудо.

Когда вечером приходят девочки со своими детьми на руках, я встречаю всех с широкой улыбкой. В гостиной Харлоу уже расставлены настольные игры, только что доставили заказанную мной пиццу и несколько бутылок белого вина охлаждены.

Все, кроме меня, Вэл и Эвелин, направляются в гостиную.

— У меня для вас сюрприз, девочки, — говорю я, слегка улыбаясь.

Протягивая мне бутылку вина, Вэл спрашивает: — Ты беременна?

— Ха-ха. Без матки это было бы довольно сложно.

Эв целует меня в щеку и протягивает еще одну бутылку вина.

— Вы помолвлены?

— Боже, вы сегодня просто дурачитесь, да? Заходите.

Мы направляемся на кухню, оставляя детей одних. Они знают друг друга всю свою жизнь, вместе ездили на семейные каникулы и проводили бесчисленное количество часов в обществе друг друга, поэтому я знаю, что они будут в порядке, если их оставить наедине с самими собой.

Вэл и Эв усаживаются на стулья за кухонным столом, где их ждут бокалы для вина и ведерко со льдом. Я даже постаралась на славу и приготовила сырную и мясную нарезку, хотя знаю, что мы примемся за пиццу, как только выпьем вина.

— Какой у тебя самый большой сюрприз? — спрашивает Эв, опуская бутылку в ведерко со льдом.

Я уже собираюсь ответить, когда замечаю ее рот. Губы у нее красные и опухшие, как будто ее ужалил пчелиный рой.

— Эв, что у тебя с губами? Это аллергическая реакция?

Она фыркает: — Да, это аллергическая реакция на старение. Я делала инъекции в губы.

Мы с Вэл обмениваемся взглядами.

— Перестаньте осуждать меня, вы двое.

Я говорю: — Здесь нет никакого осуждения. Я просто не думала, что с твоими прежними губами было что-то не так.

— Ну, так и есть. Они сдулись.

— Опухоль спадет или это конечный результат?

— Она спадет. Но это чертовски больно. Брайан поцеловал меня, и я чуть не ударила его.

Вэл говорит: — Я знаю девушку, у которой после инъекций губная ткань омертвела. Большие черные дыры у нее на губах. Некроз или что-то в этом роде. Это было отвратительно.