Книга Сладкий уголок в другом мире, страница 28 – Аурелия Шедоу

Эдриан стоял на пороге, застыв как вкопанный. Его обычно безупречный камзол был слегка помят, а в растрепанных ветром волосах застрял маленький листок — будто он бежал сюда, не разбирая дороги.

"Ты... пришел раньше," — прошептала Алиса, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди.

Он медленно подошел, не сводя глаз с торта. В его серых глазах, обычно таких холодных, плескалось что-то теплое и беззащитное.

"Я не мог ждать," — его голос звучал хрипло. — "Я... чувствовал, что сегодня что-то важное."

"Это для тебя," — сказала Алиса, показывая на торт.

Его пальцы дрожали, когда он взял нож и отрезал крошечный кусочек. Вкус, должно быть, ударил в него как молния — глаза Эдриана закрылись, а губы непроизвольно сложились в улыбку, которую Алиса видела впервые — детскую, искреннюю.

"Ты добавила мед," — прошептал он. — "Как она... Как мама."

Алиса кивнула, не в силах вымолвить слово. Эдриан вдруг схватил ее руку — ту самую, со шрамом-кренделем — и прижал к своей груди. Под ладонью она чувствовала бешеный ритм его сердца.

"Алиса, я..." — он начал, но в этот момент дверь с грохотом распахнулась.

Гаррет ворвался внутрь, его лицо было багровым от быстрой ходьбы. "Королева!" — выдохнул он. — "Весь двор в панике! Тебя требуют немедленно!"

Эдриан резко отпрянул, словно обожженный. В одно мгновение его лицо снова стало маской аристократа — холодной и непроницаемой. Но Алиса успела заметить — его пальцы сжались в кулаки так, что побелели костяшки.

"Что случилось?" — спросила она, чувствуя, как ледяная волна страха поднимается от живота к горлу.

"Не знаю," — Гаррет бросил на Эдриана тяжелый взгляд. — "Но гонец сказал — 'дело государственной важности'. И что ты нужна прямо сейчас."

Эдриан глубоко вздохнул. Когда он заговорил, в его голосе не осталось и следа той теплоты, что была минуту назад:

"Мы идем. Если королева зовет — значит, на то есть причина."

Алиса посмотрела на незаконченный торт, на свои дрожащие руки, на его внезапно отдалившуюся фигуру. В воздухе висели невысказанные слова, сладкие как вишневый крем и горькие как несостоявшееся признание.

"Хорошо," — кивнула она, снимая запачканный фартук. — "Но мы еще вернемся к этому."

Он не ответил. Просто открыл дверь, пропуская ее вперед — как подобает лорду, а не тому человеку, который минуту назад был готов открыть душу.

На пороге Алиса обернулась. В слабом свете угасающих свечей торт казался призраком — прекрасным и хрупким, как само их счастье, которое снова ускользало. А за окном, в темноте ночи, одинокая вишневая ветка качалась на ветру, будто махала им вслед.

Алиса шла по мраморным коридорам королевского дворца, ее шаги глухо отдавались под высокими сводами. Восковые свечи в серебряных канделябрах мерцали, отбрасывая причудливые тени на стены, украшенные гобеленами с изображением королевских пиров прошлых веков. Она машинально отмечала детали — здесь трещина в камне, там пятно от вина на ковровой дорожке — все это помогало унять дрожь в коленях.

Два королевских гвардейца в синих плащах с серебряной вышивкой молча распахнули перед ней тяжелые дубовые двери. Алиса замерла на пороге — перед ней предстала просторная круглая комната с высоким стеклянным куполом, сквозь который лился лунный свет. В центре стоял массивный стол из темного дерева, заваленный... кухонной утварью?