Книга Девушки судьбы и ярости, страница 111 – Наташа Нган

– Нам пора, – говорит она. – Стражи начали обыскивать дворы.

Кензо протягивает мне рюкзак с припасами, взваливая себе ещё на плечо. Когда мы выходим из чайного домика, Кироку останавливает меня в дверях:

– Чуть не забыла, – она вкладывает что-то мне в руку. – Кажется, это твоё.

Вес сразу становится знакомым – мой кинжал.

– Выкрала его из покоев Наджи, – говорит она.

– Спасибо, – говорю я.

Когда мы выходим обратно в тёмную ночь, я прячу его под мантию, уже чувствуя себя смелее. Кинжал и раньше выручал меня из трудных ситуаций. Будем надеяться, он поможет мне снова.

* * *

– О, боги! – восклицает Чжэнь, когда мы входим в Храмовый Двор.

Зная, чего ожидать, я приготовилась, что сейчас увижу скованных шаманов. Теперь я жалею, что не догадалась предупредить остальных. Но как подготовить кого-либо к чему-то подобному? Как объяснить вид сотен скованных людей, стоящих так плотно, что им негде пошевелиться? Цепи и ошейники на их шеях, которые хуже, чем те, что крестьяне надевают на свою скотину? Вонь телесных выделений и грязь? Испуганную поза шаманов, их измождённые, впалые щёки?

Лицо Блю искажается от отвращения, когда мы пробираемся через переполненный зал.

– Что это такое? – шипит она. – И королевские шаманы живут здесь?

– Это цена магии, – говорю я, не получая от этого никакого удовлетворения.

Ритмичное пение и потрескивание заклинаний шаманов звучит в ушах. Это похоже на движение сквозь муссонный шторм, воздух будто обретает плоть. Его золотой блеск был бы прекрасен, если бы источник его создания не был столь ужасен.

– Где этот проход? – спрашивает Чжинь в панике, когда мы останавливаемся у дальней стены, выложенной из того же зачарованного камня, что и остальной Храмовой Двор. – Здесь его нет! Мы в ловушке!

Чжэнь гладит её по плечам, пытаясь успокоить. Руза, стоящий ближе всех к стене, протягивает руку и дотрагивается до неё.

Его рука проходит насквозь.

Близняшки ахают. Блю ругается. У меня самой сводит всё внутри. Даже после всех невероятных магических подвигов, которые я видела, это что-то другое. Дворцовые стены, великая защита Сокрытого Дворца, который простояла почти 200 лет, теперь разрушены рукой молодого шамана.

Руза убирает руку, и близняшки снова ахают, словно не веря, что она снова появится.

– Это не больно.

Кензо выстраивает нас в шеренгу перед потайным отверстием.

– Выходим по одному, – говорит он. – Как только выйдете, спрячьтесь за деревьями. Не идите дальше. Подождите меня.

– Ты идешь с нами? – спрашиваю я Рузу.

– Мне нужно вернуться на место, – мотает головой он. – Иначе поймут, что что-то не так.

– Не может быть… – говорит Блю с отвращением. Она оглядывает ряды скованных шаманов. – Ты... ты не можешь...

– Я должен – и сделаю, – Руза переглядывается с каждой из нас, на его губах та же решительная улыбка. – Берегите себя, Бумажные Девушки. Надеюсь скоро увидеть вас всех снова.

Он задерживает на мне свой взгляд, затем отступает, и Кензо подводит меня к стене, которая так долго держала меня в плену.

Я задерживаю дыхание и переступаю порог.

Боли нет – но есть буйство ощущений: покалывание, звуки и пульсация в ушах и электрические мурашки, от которых язык скручивается во рту. Я бреду дальше, ослеплённая чарами, словно миллионом световых пятен от созерцания солнца.