Книга Девушки судьбы и ярости, страница 112 – Наташа Нган

Затем, так же внезапно, как это началось, всё исчезло.

Я вышла.

Дворец остался за спиной.

У меня нет времени наслаждаться этим. Дезориентированная внезапной темнотой, я, пошатываясь, подхожу к ближайшему бамбуковому дереву и прижимаюсь к нему. Странный гул Храмового Двора сменился слабыми ночными звуками: снующие в лесу животные; далекий топот и крики стражников; шелест листьев на ветру. Затем следует резкий вдох – и появляется Блю, материализуясь, как призрак, из прочной на вид стены.

Она бросается ко мне, оглядывается по сторонам. Грудь её вздымается, рассеянный свет от жаровен на высокой балюстраде отражается в её чернильно-чёрных глазах и отблескивает на лазурных волосах.

– Боги… – только и может вымолвить она.

– Я знаю, – шепчу я.

Чжинь следующая, за ней быстро следует Чжэнь, которой приходится тащить сестру за собой под тень деревьев, зажимая ей рот рукой. Затем Аоки и, наконец, Кензо.

Я смотрю на стену, как будто Ченна тоже может выйти из неё, со сверкающими серьёзными глазами и сжатым в жёсткую, решительную линию губами.

Но, конечно, она не выходит.

Рядом со мной Кензо вглядывается в лес. Жутковато-белые стебли бамбука испускают слабое жемчужно-зелёное свечение, и я вспоминаю, что лес тоже покрыт шаманскими чарами. Не успеваю я спросить Кензо, не повлияет ли это на нас, раздаётся оглушительное карканье.

Кензо подносит палец к губам.

Над головой дугой изгибается большая тень.

Чжинь опять хнычет. Сестра крепче прижимает её к себе. Рядом Блю держит Аоки, которая по-прежнему спокойна, хотя слёзы текут по её круглым щекам. Губами она продолжает твердить ту же беззвучную молитву: "Мой Король… мой Король…"

Мы мучительно ждём, пока летящая фигура двинется дальше. Я не знаю, из Цумэ ли он, элитной королевской гвардии птицедемонов, или из Белого Крыла Канны. В любом случае, демон ищет нас. Когда они проносятся над дворцом, взмахивая сильными крыльями, Кензо жестом выводит нас вперёд.

Едва мы делаем шаг, как снова раздаётся карканье.

На этот раз Чжэнь не успевает закрыть рот сестре.

Встревоженный крик Чжинь не такой громкий, но, как треск ветки в полуночном лесу, он разносится по тишине.

Птицедемон визжит и пикирует прямо на нас.

Мы срываемся с места и, спотыкаясь, углубляемся в лес. Испуганные рыдания Чжинь сопровождают наш топот и неистовое дыхание. К крику первого птицедемона присоединяется ещё один крик. Что-то колышет листву над головой. Раздаётся треск ветвей, сверху летят листья. Крылатая фигура проносится сквозь лес.

Пронзительный крик девушки сотрясает воздух.

Всё происходит слишком быстро, чтобы в этом был какой-то смысл. Мы в панике разбегаемся. Непонятно, кому принадлежит крик, пока птицедемон в форме огромной вороны, облачённой в золотые доспехи Цумэ, не взмывает вверх, а в её острых, как бритва, когтях болтается девушка.

– Аоки! – кричу я.

Я бросаюсь к ней, но слишком поздно, она поднимается слишком высоко, что я не успеваю её ухватить...

Раздается шорох серого меха.

Демон-ворона визжит и отклоняется в сторону.

Она цепляется крылом за деревья и кубарем падает на землю в лесу. Кензо хватает её. Ему повезло, что демонесса не раздавила его, упав на бок. Он карабкается к покрытой перьями шее и с рокочущим рычанием проводит лезвием по горлу.

Когда тело демонессы обмякает, её когти разжимаются, и Аоки освобождается.