Книга Девушки судьбы и ярости, страница 129 – Наташа Нган

– Полагаю, не все кошки, как ты, отличаются такими манерами. Тебя в своё время выгнали из собственного клана и сочли недостойной, чтобы Амалы...

В мгновение ока лезвие Майны оказалось прижатым к подбородку командира, и Нитта придвинулась так, что наехала колесом инвалидной коляски ему на ногу, обутую в сапог.

Чань завизжал, пытаясь высвободить ногу и уворачиваясь от меча Майны.

– Осторожнее, леди Майна, – пролепетал он, и, несмотря на опасность, в его тоне чувствовалась нотка уверенности. – Стремление брататься с изгоями, похоже, передалось вам по наследству, а мы оба знаем, что ваш отец превыше всего ценит верность. Он этого прямо-таки требует.

– Это вам следует быть осторожнее, командир, – спокойно сказала Майна. – Завтра мы будем сражаться бок о бок. Мы оба знаем, кто из нас более сильный воин. Если наступит момент, когда вам понадобится моя помощь, вы можете пожалеть, что обвинили меня в нелояльности. Что будет, если я с вами соглашусь? – она дёрнула головой. – Пошли, Нитта.

Уходя, она услышала облегчённый возглас Чаня, когда Нитта скатился с его ноги.

Собравшиеся вокруг Кетаи засуетились, требуя его внимания, но когда он заметил Майну, отец замер и поднял руку.

– Дорогие друзья, боюсь, должен попросить вас ещё немного потерпеть. Здесь моя дочь, и я должен кое-что обсудить с ней. Когда вернусь, то отвечу на все ваши вопросы.

– Но, лорд Ханно...

– Милорд...

– Одну минуту...

Не обращая внимания на их мольбы, Кетаи подошёл и обнял Майну за плечи. Он привёл её в свою личную палатку, установленную недалеко от лагеря. Майна приготовилась к ругани, которая, несомненно, последует. И всё же, когда они прошли через тёмно-синюю занавеску, она удивилась, обнаружив, что в палатке они не одни.

Сначала она подумала, что что-то тут не так. Все сбились в кучу, всхлипывая и разговаривая запинающимися предложениями. Затем она услышала радость в их голосах и увидела, что их слёзы были слезами счастья, а не печали.

От сердца отлегло.

Леи, отец Леи и Тянь наконец-то воссоединились.

Ей казалось, что она вторгается во что-то глубоко интимное. Возможно, её отец чувствовал то же самое, потому что ни один из них не произнёс ни слова, терпеливо ожидая, пока Леи и её семья поймут, что у них есть зрители. Когда это случилось, Леи откинулась на спинку ковра, где стояла на коленях, и лучезарно посмотрела на Майну, а Чжинн и Тянь поднялись на ноги.

Тянь так крепко обняла Майну, что у той перехватило дыхание.

– Спасибо тебе, милое дитя, – сказала она. – Спасибо.

Из-за её плеча Чжинн одарил её такой искренней, любящей улыбкой, что у Майны что-то дрогнуло в груди.

– Восемь тысяч благодарностей, – прохрипел он, охрипнув от слёз. – Как мы можем отплатить вам за то, что вы сделали?

Эти слова должны были согреть Майне душу, но вместо этого она почувствовала лишь холод. Отец Леи, возможно, и благодарен ей за освобождение Леи из дворца – которая, по сути, ничего не значила, поскольку Леи освободилась сама, – но что скажут другие семьи, когда узнают, что Майна сделала с их семьями? Что скажет Аоки, когда узнает правду о своей семье и остальных набегах, которые Ханно устроили, свалив вину на Короля?

Майна высвободилась из объятий Тянь.

– Спасибо за ваши добрые слова, Чжинн, Тянь-айи. Вы слишком щедры. Я ничего не сделала – Леи спаслась сама и вызволила Кензо и девушек без моей помощи.