Книга Сильвер, страница 103 – Оливия Левез

Пеппер лежит на боку, полусонная, и тоже прислушивается. «Мы поведем ее домой вместе». Я мысленно обнимаю эту идею и опускаю кисть в краску, смахиваю излишки о край банки.

Все тихо и спокойно, пока не появляется крыса.

– Это еще что такое?

Финч застывает с капающей кистью в руках, на лице написано отвращение. Он смотрит в дальний угол. Пеппер рядом с ним начинает грозно рычать.

Поначалу я ничего не вижу, потом из кучки тканевых полос на полу вылезает мордочка – узкая, коричневая, подергивающаяся.

– Фу, фу! Гадость! Уходи!

Крыса вылезает полностью и смотрит на нас. Я начинаю было говорить, что, по-моему, она не собирается вредить… но Пеппер уже встала на все четыре лапы, громко лает и готовится к прыжку. Крыса тоже не медлит: стремительно выбегает из выставочного зала и проскальзывает за дверь с табличкой «Вход воспрещен». Пеппер мчится за ней.

Финч восклицает:

– Вот черт! За ними!

Мы бросаем кисточки и несемся за животными по темному коридору.

– Она сейчас устроит разгром. – Финч тяжело дышит. – Не дай ей ничего сломать.

Больше дверей, больше ступеней, больше знаков: «Местные художники», «Работы студентов», «Фотография». Мы с усилием открываем дверь, на которой написано: «Экстраординарные восприятия». Я слышу, как где-то впереди Финч зовет Пеппер. Он исчезает за дверью комнаты с табличкой «Сюда, чтобы дышать».

Оттуда доносятся вздохи и шипение.

«Пожалуйста, снимите обувь».

Мужской голос, ровный и успокаивающий: «Добро пожаловать. Вы собираетесь войти в уникальную и захватывающую инсталляцию Пирса Поллони: „Дыши“. Она представляет собой часть признанной критиками и высоко оцененной серии конструкций из воздушных шаров. Это бесформенное море сфер одновременно бросает вызов восприятию и способствует эффекту погружения, исследуя взаимодействие физического опыта и ограничений скульптуры. Следует отметить, что аура фигуративно-нарративной матричной линии-пространства создает контекст для выдающегося обращения со светом».

Внутри темно и тихо. Пространство наполнено сотнями воздушных шариков, бледных призраков, перемещающихся и оседающих.

Я не могу отвести взгляд. Крыса и Пеппер позабыты.

Финч приближается сзади:

– Сильвер? Это ты?

Я снимаю ботинки и ныряю в море шаров оттенка «бледный сиреневый» в потемках.

Я прохожу почти половину пространства, шарики поднимаются, легко касаясь моего лица и тела. Я поворачиваюсь и пытаюсь разглядеть Финча, но в комнате темно и не видно ничего, кроме этих бледных форм.

Однако я знаю, что он все еще здесь. Слышу, как он скидывает свои ботинки, сопровождаемый скрипом и шорохами, продвигается вперед.

Мужской голос разносится над нами: «Все вокруг вас представляет собой лиминальности между пространством и светом. Мы приглашаем вас оставить все свои предрассудки позади и погрузиться в новую провокационную противоречивую форму».

– Пеппер убежала в «Экстраординарные восприятия», – говорит он. – Это важно?

– Нет, – шепчу я.

– Сильвер, ты в порядке? – Его голос изменился, стал ниже.

– Сильвер?

«Вот как все начинается, – думаю я. – Это. Здесь. Сейчас».

Его глаза серьезны и задумчивы, подсвечены мягким сиянием шаров. Я касаюсь его щеки. Провожу пальцем по морщинке у него на лбу, и в этот раз он не отстраняется.

– Сильвер, я… – Его голос низкий и тихий.

– Тише, – говорю я ему. В этот раз я не хочу никаких слов. Наши руки находят друг друга, пальцы переплетаются, и нет никакой боли, только одно: я на расстоянии дыхания бабочки от моего кареглазого парня.